— Пусть он отлежится сначала, — сказал непедагогично Игэа. — Mожет, он и забудет все. Вон какая у него шишка на голове…

— Ты уверен, что он лежит? – спросил Иэ.

— Я оставил его задремавшим.

— Нээ сказал мне, что комната пуста.

— Понятно! – воскликнул Игэа. – Какой же он упрямец… Ло-Иэ, никуда не уходите, оставайтесь здесь – сердечный приступ может повториться… Тэлиай, проводи Сашиа наконец в ее спальню… да и тебе, Огаэ, пора в кровать… утро уже скоро… Нээ, идем искать ли-шо-Миоци!

+++

…Черты лица раба разгладились, на мгновенье белогорцу показалось, что он спит.

«Отмучился», — горько подумал  Миоци. Он приподнял край полотна, и, помедлив, закрыл Каэрэ лицо.

— Ты с ума сошел! — раздался пронзительный шепот за его спиной и подлетевший Игэа сдернул простыню.- Что ты бродишь? Чего тебе не лежится? Что ты вообще здесь делаешь?

— Это древний обычай, — серьезно и торжественно произнес Миоци, покачнувшись.

Игэа схватил его за локоть.

— Мы уже по горло сыты твоим нездоровым тяготением к соблюдению всех подряд старых обычаев, поверь, — зашипел не на шутку разозлившийся Игэа. —  Он жив — а тебе его надо обязательно задушить простыней!

— Он… жив? Каэрэ жив? Правда, Игэа?

Миоци смотрел на него расширенными от удивления глазами.

Игэа кивнул и потянул друга за локоть – прочь из комнаты.

— Ты… ты гений, — ответил Миоци, отстраняя врача. — Твою колыбель качал сам бог-врачеватель Фериан.