– Мы хорошо проводим время. Твоя мама занимается с нами живописью, утром мы выходим гулять. Твой отец говорит, что мы с Машей поправились и наели щеки.

– Ну, я бы так не сказал, – окинул ее хрупкую фигуру голодным взглядом. – Куда-то ездили?

– Много куда. Больше всего мне понравился заброшенный пляж на Мамайке.

– О-о, – протянул я и рассмеялся. – Отец все-таки отвёз вас туда? В детстве я часто с ним там бывал. Не знаю, чем это место так привлекало отца, но ни одна поездка не обходилась без визита на этот пляж.

– Да, очень красивое место, мы даже немного покатались на яхте в один из погожих деньков. Александр Сергеевич взял штурвал в руки и сказал Маше, что он капитан. На что она недовольно поджала губы и заявила, что капитаны имеют специальную шляпку. Да-да, именно шляпку так и сказала, – рассмеялась Аня звонким смехом, – взяла откуда-то козырек водрузила себе на голову и протиснулась у него между рук.

– А ты?

– Что я?

– Нашла шляпку капитана или будешь брать штурвал натиском? – я с тихим вздохом прислонился спиной к дереву.

– Я буду стоять в стороне и подобно настоящему капитану, который умеет управлять судном и стихией, наблюдать за всем у штурвала с непроницаемой маской на лице.

Я нарочно поддразнивал ее и получал огромное удовольствие от ее ответов.

Аня поправила рукой золотистые локоны, а в глубине ее глаз вспыхнуло нечто такое, от чего я нервно сглотнул. Выдержка у нее была на высоте. Может быть, и правда, мать за эти дни преподала ей какие-то уроки или дала дельные советы… хотя сомневаюсь, что Аня в последних нуждалась. В каждом взгляде и слове читались неподдельная искренность и забота. Именно это-то и подкупало в ней в первую очередь.