Разбудил нас такой грохот в дверь, словно, на госпиталь обрушилась страшнейшая гроза. Ничего не понимая, я пыталась открыть глаза и четко увидела только то уже, что Кенджи, напяливает на себя брюки от формы санитара, да так в одних брюках бежит открывать дверь. И тут же, следом чей-то очень низкий, своеобразного тембра голос, который, раз услышав, уже не спутаешь ни с каким другим:
-И что же это у вас здесь происходит, господин заведующий отделением?! – в голосе говорившего явно сквозила незлая ирония. – У вас так санитары ходят? Почти в неглиже? Ну, да, впрочем, лето нынче жаркое выдалось!
-Аркадий Францевич, этот человек – не санитар, он не работает в госпитале… — слышался несколько растерянный голос Кирилла.
-Еще любопытнее, дружок! Это значит – посетителям у вас выдают санитарскую форму? Знаете, а в этом есть смысл! Что толку от халатов?! Накинут, как жалкую накидку и никакой санитарии… Но что же дверь-то запирать?.. Ага, вот оно что!
И передо мной появился высокий старик с зачесанной назад великолепной седой шевелюрой, аккуратными седыми усами и – подумать только! – с пенсне на тонком, благородном носу. Руки он держал сцепленными за спиной.
-Доброе утро, барышня! – вот откуда это выражение зацепил Кирилл. – Как изволите себя чувствовать? Надеюсь, прекрасно?
Странно, но я не слышала в его удивительном голосе ни тени сердитого недовольства. Безусловно, легкий намек на бьющие в глаза обстоятельства! Но никаких обвинений.