– Да, это я и хочу! – сказал О’Доннелл. 

– Пройдемте! — 

Маркиз дель Дуэро провел О’Доннелла в парламент. 

Направлялись они к Дон Карлосу. 

Регент был крайне удивлен увидеть кристиносов, которые буквально пробивались к нему. 

Но не был удивлен рапортом о нападении рифских берберов. 

– Комендант тлесменского гарнизона, сеньор Батиста вчера прислал по телеграфу сообщение о передвижении больших групп пустынных бедуинов и сахарских туарегов в сторону степей Аль-Рифа, сеньоры, это хорошо что вы ко мне заглянули, мы стоим на пороге очередной войны — сказал Дон Карлос. 

Подождав минуту и взглянув на телеграф, он продолжил — Наличие иностранного вооружения у берберов, говорит о том, что некто управляет ими, желая спровоцировать нас. Этот некто скорее всего марокканский султан Мулай Абд ар-Рахман, выходец из династии Алавитов, в 1774 при содействии британцев, дед Мулая Рахмана, султан Мохаммед III бен Абдаллах осадил Мелилье, желая вернуть себе Аль-Риф. 

Но все закончилось нашей победой, сейчас же все более серьезно, ибо выход на открытый конфликт означает со стороны мировой общественности как акт агрессии в отношении мавров, к тому же вероломные британцы явно не будут рады нашему укреплению в этой части Африки! – сказав это, Дон Карлос мимолетно обдумал — не ясно как поведет себя Роберт Пиль и Уильям Лэм. 

– Значит пора собирать Нижнюю Палату, где мы вынесем срочное решение о транспортировке Кадисского Корпуса и частей Картахенской армии в Аль-Риф! – сказал Маркиз дель Дуэро.