— Я тоже с вами пойду. – Подал голос с нижней полки Минька.

— А на кого ж мы дом оставим? – Голицын склонился над внуком. – Вот ты скажешь. С нами пойдёт он. Нет, ты раз моложе всех, то и задание ответственнее чем у других. Тебе тут надо быть, ты опора нашего дома, Минька. Ты его будущее. – Он потрепал по голове внука. – Так что привыкай к ответственности.

— Я ещё вот что подумал, — после долго молчания сказа Голицын, — нужно и людей поискать. Если живые есть в таких маленьких деревушках, то чуму точно пережили, а может и такие же, как и мы есть. Тут места много, построим новую деревню. Чума она, конечно, опасна, но и населения много умерло, угроза распространения меньше.

Эта мысль таилась у всех в голове, но, зная отношения Голицына к их добровольному затворничеству, её никто не озвучивал. А сейчас она прозвучала как объявление о спасении. Как бы не было тут безопасно, сыто и спокойно, но человек всё же существо социальное, а быть Робинзонами Крузо до конца жизни никто не хотел. Тем более, что время всё равно сведёт чуму не нет, и все люди не погибнут, и им нужно будет строить свой мир, пусть не первобытный, но общинный. Но это всё в будущем, а сейчас нужно готовиться к весне, к запасам продовольствия, к новой зимовке и новым испытаниям. И сейчас уже нельзя было допустить ошибку, и понимали это все, даже Минька и Санька.

Голицын лежал на полке, думая о том, как всё же жизнь может всё круто перевернуть и те, кто не сломался от такого разворота готовы строить дальше новую жизнь. И особенно приятно было то, что его семья не сдюжила в такой момент, что легко отбросила все прелести жизни и влилась в новый мир.  Смогли бы они так, если бы не чума? Не известно. Но не было бы счастья….