Да, можно было остаться и в Москве, но в голове Голицына закралась мысль о безопасности семьи, ведь людей, которые его считали виной всему и ненавидели было не мало. Да и что им делать в Москве? Идти работать таксистом или в офис? Нет, всё это было не то. Единственным верным решением было уехать и начать гражданскую жизнь, вдали от всех.

Трейлер выезжал к окраине Москвы и сложную эпидемиологическую ситуацию можно было оценить только по уменьшению движений на дороге, в остальном же обстановка была вполне нормальной. Всё равно где-то внутри была мысль о том, что это бегство, но другая сторона сознания говорила о том, что бороться дальше не было смысла, сейчас, по крайней мере, он имеет возможность уехать, а в случае активного противоборства он мог последовать путём многих диктаторов XX века.

Из Москвы они выехали довольно быстро и там уже движение было ещё меньше. Дорога по бокам была огорожена щитами, поэтому рассмотреть что-то по сторонам было трудно, семья постепенно начинала засыпать. Включив негромко музыку, Голицын выдохнул: какое-то ощущение опасности было в Москве, а сейчас становилось спокойнее и будущее уже не казалось каким-то неопределённым. Был дом, была семья, было чем заняться. Конечно они потеряют многие блага цивилизации, но с другой стороны, они теперь вместе. За годы правления страной и государственной службы он отстранился от семьи, потерял какие-то семейные ценности, увлечения и занятия всех членов семьи стали ему неизвестны, он ловил себя на мысли, что знает об этих людях минимум информации. И сейчас наступало время всё это исправить, узнать их ближе, научиться что-то делать вместе, а не давать указания, восполнить все те дни, когда он не был с ними. Эта мысль дарила Голицыну новую цель в новой жизни. Отношение к миру стало меняться, как и осознание всего происшедшего. Он искренне считал, что сделал всё, что от него зависело по спасению России, но, видимо, не все это оценили, а может быть просто устали от него и хотели видеть новые лица во главе страны.