— И что теперь? Куда ты?

— Не знаю ещё, уеду из Москвы с семьёй, будем жить где-то далеко от людей, крупных городов.

Молотов выпил кофе, снял очки и потёр глаза:

— Вот уж времена настали, даже в страшном сне не привидится.

— Что там с заболевшими?

— Общее количество заболевших двадцать три процента, из числа больных выздоравливает около шестидесяти процентов.

— Это хорошо. Значит всё не бесполезно.

Оба сидели и молчали. Слишком долго они знали друг друга, чтобы говорить. Голицын пил кофе, наслаждаясь его горечью, чувствуя обиду, смешанную с облегчением. Ожидание будущего совсем не томило его, хотя он даже не знал, что будет теперь делать. Молотов же наоборот, думал, как он сработается с новым президентом. Наверное, он тоже ушёл бы вслед за Голицыным, но судьба готовила ему другую жизнь. Жизнь наполненную ответственность за страну, которую они строили вместе с ещё действующим президентом, страну, которая стала смыслом его жизни. Семьёй он так и не обзавёлся и его жизнь строилась вокруг Кремля. Где-то внутри он был очень благодарен Голицыну за возможность остаться в той среде, к которой он привык. Ведь он даже не знал, что делать и как жить, если не будет этих государственных дел. Часы показывали уже десять вечера. Завтрашней день обещал быть тяжёлым…

9.

Голицын, как и обещал, сложил с себя полномочия президента, назначив временно исполняющим обязанности Скромнова. Вместе с ним вошёл свой кабинет.