-Ох, Ник! Только не вздумай спросить об этом миссис Хэмилтон! Она и так страшно мучилась! Все винила себя, места себе не находила, когда сообщили о гибели Элли. Едва не умерла… Но ты же знал Элли еще лучше, наверное, чем она, ее тетя! Ты не можешь не помнить, какой сильной и упорной она была – уж если решила что, не переубедить! Она так рвалась к тебе, что, вероятно, подделала документы или как-то уговорила взять ее, не взирая на возраст, там, где набирали медсестер. А скорее всего, я думаю, все, как и тетушка ее, думали, что работать в госпитале  нормально для даже восемнадцатилетней девушки. Но она так отличилась, стала такой замечательной хирургической медсестрой, что они там пошли у нее на поводу и  решили, что на фронте она принесет больше пользы стране… А эта кукла пришла на следующий ее день Рождения. Когда ей… когда ей должно было исполниться девятнадцать. Так что, выходит, тот человек не знал, что она погибла. Наверное, узнал потом. Ибо больше кукол не приходило.

-Могу себе представить, что пережила миссис Хэмилтон, когда появилась эта кукла! Ведь Элли уже не было… — вздохнул Ник, и желваки ходуном ходили на его щеках, такую боль он, видимо, испытывал в тот момент.

-А знаешь, она… она, как будто, даже обрадовалась, когда коробку с куклой, как это бывало все годы жизни Элли в «Лугах», мы обнаружили на крыльце. Я сидел в столовой, и мы с миссис Хэмилтон пили чай с пирогом, отмечая день Рождения Элли, когда старушка, точно, опомнилась и встала из-за стола.