-Вы в порядке? – спросил охранник, державший ее за плечи.
Наверное, он боялся ее обморока, и Маруська была на его грани, но Ричард ждал… ее, а значит, с ней ничего не должно случиться!
У помоста здоровенный детина тоже из охраны подхватил Маруську на руки и, буквально, подкинул ее на помост, в руки еще одного охранника, который поймал ее руки и поставил на помост.
-Нормально? – спросил он.
-Да… — прошептала она почти одними губами.
-Тогда иди!
И он легонько подтолкнул ее, растерянную, почти плачущую, не чувствовавшую своего замершего сердца.
-Ричард… — пролепетала она. – Боже, Ричард!..
И она видела его там, в конце помоста, в белой рубахе… И тут зал, весь-весь полный зал зааплодировал, скандируя… ее имя!
И Маруська пошла. Сначала медленно, потом все быстрее, она почти бежала — его глаза ждут! Все еще влажные от слез глаза…И тут Маруська замедлила шаг, пытаясь разглядеть лицо Ричарда уже не на экране. Он смотрел на нее, смотрел, как она приближается к нему, и она задрожала от волнения так, что стало трудно дышать. Она не могла видеть, хотя огромные экраны были почти над ней, а камера, снимавшая ее, целилась совсем рядом, в паре шагов от нее, но видел весь зал – ее глаза. Полные слез, растерянные, взволнованные и… счастливые безмерно! Растрепанная, с почти стершейся косметикой, она… она была так трогательно хороша, что, наверное, никому не пришло бы в голову фыркнуть и усомниться в том, насколько она достойна того, к кому шла. А она остановилась на мгновение и закрыла глаза – как пережить все это?? Когда же открыла, он шел к ней. Маруська посмотрела почему-то на Брэндана, который стоял, опустив гитару и глядел то ли в спину Ричарду, то ли на нее… И Маруська протянула руки уже не в силах ступить ни шагу, слезы невероятного потрясения катились и катились по ее щекам, и она даже не пыталась их утирать… Господи, его руки!..