— Да у тебя каждый день прекрасное свидание! Санек, ты подробнее расскажи, вы это уже, того? А то там Лариса тебе тоже глазки строит. Эта не даст, так та — только свистни. — Разговор шел тихо, вполголоса, но Тодòр слышал каждое слово. Мышцы его спины напряглись, а сердцебиение участилось.
— Вроде приличный ты человек. Офицер! А такое быдло. Я люблю ее. Война закончится — женюсь.
— Это ты чересчур уж манерный. Потом жалеть будешь, что не отгулял свое.
— Жалеть я буду, только если эта девушка будет не со мной. Майя… она как весна.
— Как хочешь, сам тогда Лариской займусь.
— Не будь паскудой, оставь девку в покое, будет она реветь — сам тебе по лицу надаю.
Докурив, военные отправились спать. Всю ночь Тодòр просидел под стенами офицерского дома, слушая спокойное дыхание Александра и борясь с желанием разорвать ему горло. С рассветом он вернулся в казармы, и никто не заметил его отсутствия. Весь день Тодòр провел вместе с отрядом новобранцев, но единственное, что его волновало — Майя. Ему нужно было с ней встретиться. Она скучает по нему, а этот Санек — способ отвлечься, он лишь пыль под ее ногами и, причем, вполне смертная.
***
Во время вылазки в разгромленную квартиру Майи Тодòр был так взволнован, что полностью забыл о собственном состоянии. Рана, что оставила ему умирающая кукла, с удвоенной настойчивостью напомнила о себе ноющей пустотой. Только он мог видеть гниль в своем теле и слышать исходящую от нее вонь. «Да… Тут одними объятиями Ольги не отделаешься». С трудом сдерживая стон, опершись на подлокотники, он аккуратно усадил себя в кресло. «Жаль, мы с ней только начали». Ведь наибольший прилив энергии зверь получает, когда печать связывает охотника и жертву и в момент смерти куклы, когда душа сгнила настолько, что можно выпить ее одним залпом. Тут он вспомнил аналогию, которую придумал много лет назад, но очень понравившуюся: черный зверь — паук, впрыскивающий яд в тело жертвы. Грех, как отрава, разъедает душу, делает ее слабой, рыхлой, вкусной. И зверь высасывает ее, оставляя лишь пустую скорлупу. Легкая дрожь пробежала по коже, дыхание участилось, все тело напряглось в предвкушении. Это возбуждение удалось унять лишь через четверть часа. Да, он паук, он может годами поить свою жертву ядом, терпеливо дожидаясь, когда неудачи, боль, пороки уничтожат человеческую суть. Ему надо только правильно ее вести, войдя в доверие, создавая вокруг нужные ситуации, шептать на ушко. Ну и, конечно, не дать кукле умереть раньше времени, ибо разрыв связи с сильной душой просто убьет зверя. Вспомнился недавний приступ, последствия которого еще долго будут давать о себе знать. «Хорошо, что это случилось сейчас, когда Майя уже готовилась разорвать связи со всем миром, а не двадцать-тридцать лет назад, ведь тогда она легко могла утянуть меня за собой».
