Возле калитки стояла, опершись на кривую палку, маленькая высохшая женщина. На ней был грязный платок и выцветший халат, натянутый на побитый молью серый свитер. Лицо, коричневое от долгих лет солнца, было все исполосовано глубокими морщинами. Она смотрела на гостей с отчаянием и бессилием одновременно. Возле старухи крутился мальчишка — бледный и худенький с большими голубыми глазами. На нем была одета футболка со «Спайдерменом» и черные шорты, У Тамары подступил ком к горлу. Казалось, сейчас расплачется, ей было стыдно перед этими людьми за свою хорошую жизнь и за весь мир, который довел их до такого. «Люди не должны так жить…»

            — Здравствуйте, я Надежда Федоровна, а это мой внук Алеша, — тихим скрипучим голосом представилась хозяйка. Мальчонка подошел и поздоровался, но тут же, застеснявшись, отбежал метров на пять. Оставив ребенка на улице, взрослые зашли в дом. Внутри было всего две маленькие комнаты. Одна — коридор, кухня и котельная одновременно, а вторая — спальня. Тодòру пришлось пригнуться: потолки, кроме того, что были очень низкие, так еще и покрыты паутиной и слоем сажи от печки (или от пожара). Закрыв за собой дверь, старуха внезапно принялась совать Тамаре в руки смятую тысячу:

 — Помогите, пожалуйста, он же помрет… Такой хороший мальчик, — повторяла несчастная дрожащим голосом, — только помогите.

Увидев, что сострадающая девушка еле держится, Тодòр встал перед хозяйкой. Взяв женщину за руку, в которой были деньги, мягко отодвинув, он заговорил бархатным успокаивающим голосом: