Звериные инстинкты охватили его в секунду. Одним движением Тодòр кинулся и, схватив Майю за плечи, несмотря на её попытки противостоять, поцеловал. «Моя!» На миг мир вспыхнул тысячами красок. Все встало на свои места. Зверь телом чувствовал, как тонкие нити его демонической сущности пробираются в желанную душу, крепнут, цепляются, образуя нерушимую связь. Эта печать будет разрастаться, подобно корням растений, что постепенно разрушают даже самый крепкий гранит. Восторг от победы, ликование инстинктов. Вдруг, под его правой рукой раздался хруст. Тодòр отскочил, как ошпаренный. Девушка стекла на пол, бесшумно рыдая, она держалась за плечо. «Сломал!? Как так вышло!?» Бормоча невнятные извинения, Тодòр выбежал из палатки, попутно перевернув два стола с медицинскими инструментами. Металл сыпался с характерным звоном, а зверь бежал, боясь, что шум привлечет людей, и все увидят, какой проступок он совершил.
Теперь она принадлежит ему. По-настоящему. Тодòр бежал сквозь лес, смешанные чувства разрывали. Восторг от победы, но он не хотел ей поражения. Он теперь ее хозяин. Но как же вышло, что девушка, которую он хотел спасать и беречь, превратилась в его куклу? Как смог он причинить ей боль, когда хотел отдать ей все?
Три недели Христоф, как дикий пес, бродил по округе, терзаемый раскаяньем. Сколько времени это могло продолжаться, неизвестно, но в одну безлунную ночь зверь услышал. Немцы наступали. Он почуял врага еще до того, как раздались первые выстрелы. Тодòр бросился сквозь лес, поскальзываясь, падал в грязь и снова поднимался, и бежал. Автоматные очереди разрывали полотно черной как смоль ночи. Враг брал лагерь в кольцо, стало ясно, что шансов выжить нет ни у кого.
