Сон Тамары был неспокоен, она проснулась в слезах. Сейчас девушка оказалась лицом к лицу со смертью Анны. Восторг и волнение от нового знакомства прошел, а тоска вперемешку с чувством вины, навалились, подобно лавине, обездвиживала и давила к земле. Ночь, проведенная в больнице, напрочь согнала радужную пелену с глаз, оставив только жестокую реальность. Все умирают. Легко. В секунду. Уткнувшись лицом в подушку, Тамара плакала, теперь наяву. Когда слезы закончились, ей хотелось найти кого-то, на кого можно было бы опереться, чтоб встать с кровати. Ее согрело воспоминание о том, как Христоф нес ее в дом. Это чувство защищенности и тепла спасло девушку. В надежде увидеть Тодòра, она поднялась и пошла на кухню. Никого. Надежду сменила обида: «Почему он ушел, когда мне так плохо. Так заботлив был вчера, но бросил сегодня, даже записку не оставил. Он должен был хотя бы предупредить или позвонить». Девушка не заметила, как трехдневный знакомый вдруг стал ей что-то «должен». «Ну и пошел он, не буду ему звонить, надо будет — сам объявится».

Тодòр не объявлялся. Тамара ходила на работу, думала о нем, злилась и обижалась. Но, первой на связь не выходила. В ее голове они поругались, он не прав, и мириться первой она не станет. Девушка сотни раз прокручивала в голове происходившие между ними диалоги, ища подтверждения то тому, что они друзья, то тому, что Христофу наплевать.