Тодòр повел спутницу прямо к барной стойке. Это оказалась прозрачная витрина из толстого стекла, под которой лежала мумия с искаженным лицом, до жути похожая на настоящую. На голову и запястья иссохшей женской фигуры было одето много золотых украшений, на тонких конечностях, обтянутых темно-коричневой кожей, похожей на бумагу, они смотрелись жутко.

Высокий скуластый мужчина с громким звоном опустил на стойку два бокала с пивом (казалось, стекло витрины со звоном посыплется вниз от такого сильного удара). Бармен посмотрел прямо на блондинку, взгляд его был пристальным и в тоже время ничего не выражающим, что для девушки с такими внешними данными как у Оли было несколько странно. Она не могла понять, сколько ему лет. Полностью седой, но в тоже время на лице нет никаких морщин. Пронизывающие глаза из-под ровной линии бровей смотрели вокруг со смесью снисходительности и презрения.

Взяв два бокала, Тодòр повел девушку через коридор вглубь заведения. Зал, в котором они оказались, был намного шире, и его стены плавно стекались к небольшой сцене. Центром этой вселенной была девушка у микрофона. В облегающем красном платье, демонстрирующем идеальные пропорции и спадавшем до самого пола, она приковывала к себе всеобщее внимание и накрывала все пространство низким, но в тоже время женственным бархатным голосом. Черные, как смоль, волосы, обрамляли тонкое лицо и с металлическим блеском спадали ниже оголенных плеч. Ольга, будто зачарованная следила за движением темно-красных губ. Округлые, идеальной формы, они словно читали заклинания, черные, дикие, хищные. Плененная, спутница Христофа следила за притягательными движениями и мимикой, ждала, что вот-вот певица раскроет карты и покажет свои вампирские клыки. Несмотря на то, что софиты был направлены на центр сцены, казалось, что свет шел от нее — в зал, и вместе с песней связывал тонкими нитями каждого зрителя с притягательной брюнеткой.