-Боже, Дэвид! – воскликнул Ричард. – Только не на табуретку!

-Нет-нет! Никаких табуреток! Просто мы сейчас дружно поаплодируем тебе, и ты споешь нам что-нибудь из своих песен или… Словом, что тебе самому захочется. Хотя, возможно, кто-то из твоих гостей выскажет какие-то пожелания. В твоем распоряжении фонограммы «минус один» практически всех песен «Королевского Креста» и твоих собственных тоже. Вот микрофон!

-Рояль в кустах! – проворчал Ричард и забрал микрофон из рук Дэвида. – Что же мне спеть для вас? Только хочу сразу извиниться, если из-за неподготовленности к этому выступлению, захриплю или сфальшивлю.

-Если бы я заранее предупредил тебя, ты мог бы наотрез отказаться, — заметил Дэвид. – И потом, если это тебя успокоит, достанется выступить сегодня не только тебе. Как говорится, вместе умирать не страшно!

Сама не знаю, как меня угораздило, но моя рука, словно бы, сама по себе взлетела в воздух.

-Можно? – мой голос слегка дрожал от волнения.

Ричард указал на меня.

-Да, мисс Уотсон!

-Если это возможно… Исполните, пожалуйста, «Пора раскачаться!». На концерте… той презентации вашего нового альбома она поразила меня новым исполнением. Это было так впечатляюще, мистер Тайлер!

-Возможно, Мишель. Спасибо. Но ведь впечатление, мне кажется, возникло не столько благодаря моему вокалу, сколько новой аранжировке, а…

-Она есть, Ричард! – вмешался Дэвид. – И мисс Уотсон права – песня прозвучала по-новому, но не резанула по ушам, как это бывало, когда кто-то заново пытался перепеть ваши песни.