— Мне их поддержка нужна, — говорю я. – Даже просто их присутствие мне поможет.

Что-то я совсем раскис, выдавая свою неуверенность и слабость. Непозволительную слабость! Наверное, видок у меня был как у кота, попавшего под дождь, и просившего пожалеть, потому что майор, всё-таки, смягчился.  

— Хорошо, — говорит он, поднимаясь из-за массивного стола. – Пусть будет Банда.

Майор, под мой облегчённый выдох, выходит из блока, бросив на ходу капитану: «Готовьтесь!»

— Наглец, ты, Славин, — протяжно и лениво, как только умела она, проговорила Волошина.

— Ну, если совсем чуток, — слегка улыбаясь, позволяю себе вольности.

— Да это не «чуток»! Но тебе везёт, привилегии у тебя имеются.

— Мне об этом говорят, — обидчиво отвечаю я. – Про привилегии, что мне преподаватели  и военные потакают. Что мне всё можно.

Волошина на миг замерла. Чувствую, что сзади меня стоит капитан.

— А я вот, с удовольствием отказался бы от всех этих привилегий, — говорю я, глядя Волошиной в глаза. – Не хочу я таких привилегий.

— А чего же ты хочешь?

— Задать вопрос….

— Эк, ты, брат, любопытен! – смеётся капитан.

Я в ответ пожимаю плечами, но капитану смотрю в глаза и стараюсь не отвернуться.

— Почему курсант Троекурова присутствует на занятиях? – выпаливаю свой вопрос, не дожидаясь разрешения капитана. — Она была при штурме базы.

В блоке тишина, только жужжат процессоры, которые в тот миг показались мне очень громкими и надоедливыми. Волошина стояла рядом со мной, от неё исходило недовольство, мне это было понятно, и даже не обязательно было видеть её лицо. Дубов тоже молчал, но он смотрел на нас с капитаном. С большим интересом смотрел, в ожидании ответа на мой вопрос.