Я немного опешил. Не ожидал, что претензии будут к обучению.
— Никак нет! К курсантам с потока отношусь одинаково!
— А что же учится с тобой не весь поток? – спрашивает Волошина.
— Это решение самих курсантов! Выбор был за ними, с нами или нет.
— О, как! – вклинивается в наш разговор капитан. – А как же Паганель?
— А что… Паганель? – удивлённо спрашиваю я.
— Как что? – говорит майор. – Неужели, Славин, ты не в курсе, что курсант Ганьшин подал заявку на перевод на Заставу? Вместе с Бандой!
— Никак нет!
Я усилием воли заставляю свои мозги работать. Как же так, Паганель? И ругаю себя, что не смог этого увидеть! А я должен был понять это намерение Паганеля. Эта его безудержная радость от возможности посещать наши занятия, проходить физподготовку, и сдавать тесты.
«Паганель, почему ты не сказал?»
Наверняка думал, что мы будем отговаривать от этого решения. Конечно, мы друг для друга желаем только лучшего, и для Паганеля это «лучшее» — Орбитальная станция.
— Ну, что же ты, сержант, не знаешь, что делают твои курсанты. Плохо, сержант, плохо.
— Так точно!
— Имей ввиду, — строго говорит мне майор Нилов, — ошибки с твоей стороны просто недопустимы! Будут проблемы с твоими ребятами – враз расформирую группу! Будете учиться всем потоком, и как все!
— Так точно!
Наверное, капитан, да и майор, были не очень довольны моими ответами, потому как капитан нервно покачал головой, а майор молчаливо, но пристально на меня смотрел. Мне казалось, что капитан вот-вот скажет: «Ну, что ты заладил «так точно», словно сказать больше не можешь!»