— Куда? Куда опоздаем? – спросил тот, подстраиваясь под шаг спутника.

— Нам на Николаевский вокзал надобно. Его поезд – его, понимаете? – поезд уже должен был прибыть. И ежели мы не успеем… Другого шанса нам уж не видать.

Только тут Семён вспомнил, зачем его спутник прибыл в Москву. Надо было как-то сказать ему правду, или в крайнем случае просто сбежать, но Семён никак не мог набраться храбрости, и всё шагал за ним, подбирая слова. В какой-то момент он уже почувствовал, что готов признаться во всём Степану Трофимовичу, но тот вдруг остановился.

— Вот он! – еле слышно сказал Степан Трофимович. – Глядите!

Семён посмотрел. Они стояли сейчас с краю толпы, а перед ними, через площадь, виднелось здание другого вокзала. Вся площадь была забита народом, яблоку негде упасть. Полицейские в серых шинелях бороздили эту толпу, толкаясь локтями и всматриваясь в лица. А там, на другой стороне площади, кто-то вышел из-под крыши вокзала, и толпа вдруг загудела. Тысячи рук сорвали шапки с тысяч голов. Еле видный отсюда, человечек на той стороне выделялся яркой синевой своего мундира и блеском золота на эполетах.

Толпа пришла в движение. Стоявшие ближе всех к царю стали падать на колени. За ними падали те, кто стоял дальше, за ними – следующие, и так далее. Целая волна из человеческих тел пошла через площадь.

— Они здесь, — радостно воскликнул Степан Трофимович.

— Кто? О ком вы? – не понял Семён.