Семён понюхал. Голова заболела сильнее.
— М-да, — пожал плечами доктор. – Медицина тут почти бессильна. Мало чем можно помочь! У него сильный ушиб головы.
— Так, и что теперь делать? – спросил кто-то.
— В больницу надо. Покой, лекарства… А тут мы что сделаем?
— Некогда мне в больницу, у меня послезавтра научное собрание! – возразил Семён.
— Не обязательно, не обязательно лгать теперь, — раздался чей-то холодный голос, и все разговоры в комнате разом смолкли.
Семён поискал глазами говорившего – им оказался непонятного возраста мужчина со всклокоченной чёрной бородой и болезненно бледным лицом. Он сидел в изножье кровати и пристально смотрел на Семёна тёмными глазами.
— Я не лгу… — начал было Семён, но мужчина его перебил.
— Мы такие же, как вы, дорогой товарищ! Да, социал-демократы не в чести, не в чести в России нынче! Я понимаю… Мы все понимаем, п-п-понимаем, как тяжело вам было решиться на такой шаг, как трудно идти впервой против хозяина. Не будем, не б-б-будем лицемерить – многие, многие из нас ещё не избавились от своих угнетателей, мы ещё стонем под их игом, п-п-под их игом! Мы живём у них, работаем на них, а они издеваются над нами, но главное, г-г-главное – они губят будущность России! Им непонятно, что переход к капитализму неизбежен, что социализм как путь, как путь…
— Помилуйте, — перебил Семён мужчину. – О чём вы говорите?!
— О бунте! – глаза незнакомца вспыхнули. – Мы слишком, слишком долго ждали. Пора, пора! Мы ждали символа, идеи! Мы набирались, н-н-набирались сил и ждали подходящего момента. И вот он настал, настал! Когда вы побили своего хозяина, когда забрали его средство вашего угнетения, дорогой мой друг, мой друг, — вести об этом разнеслись по Вологде быстрее ветра! Ведь наши люди, наши верные товарищи, друзья, д-д-друзья – они есть везде! Конечно, конечно, и на телеграфах тоже есть наши глаза и уши, и уши. Мы получили весть о том, что вы свершили бунт, и что вас хотят поймать, поймать! Не ожидали эти люди, что мы воспользуемся их слабостью! Не ожидали, не ожидали, что мы решимся на такое. Но мы, мой дорогой друг, мой друг, мы не бросаем своих товарищей в беде! И мы больше не будем, не будем терпеть их ига! Настало время для решительных действий!
