— Что это вы смеётесь? – спросил он.

— Вот уж бунтарь! Ой, не могу! – Цыганка кончила смеяться и лукаво посмотрела на Семёна. – Этот-то, Стёпка, и не знает, что ты им не помощник, да? И не поняли, что тебе до их революций дела нет? Они-то уж из тебя и героя сделали, и людей собирают, и оружие чистят… Помирать за тебя готовы! А ты только и думаешь, как бы от них сбежать поскорей! Ох уж мне эти ваши бунты…

Цыганка встала и направилась к дверям. Остановившись у выхода, она ещё разок глянула на Семёна и сказала:

— Поберёг бы ты людей, механик. Сбежал бы сейчас. Не подставлял бы под пули других, раз уж своя голова еле на плечах держится.

Сказала и вышла. А Семён ещё долго смотрел на дверь и думал над её словами.

***

Остаток дня прошёл за сборами. К Степану Трофимовичу приходили какие-то люди, они шептались в коридоре и иногда робко заглядывали в комнату, но с Семёном заговорить не решались. Сам же Семён не вставал с постели – ел, когда перед ним ставили еду, а после снова проваливался в сон. Окончательно разбудили его ранним утром следующего дня, когда за окном ещё было темно.

— Который час? – сонно спросил Семён, садясь на постели.

— Три часа, — ответил Степан Трофимович. – Простите, что так рано вас б-б-бужу, но нам пора собираться.

Семён встал. Какая-то женщина принесла таз с водой, кусок мыла и полотенце. С удовольствием умывшись, Семён стал одеваться и тут кое-что вспомнил.