— Да знает мкэ ли-шо, что отец этого мальчика должен уже восемь золотых монет за обучение, а я все не гоню его сына! Он здесь учится всему.

— В том числе топить очаг и мести двор… Привозил ли отец какие-то свитки, когда отдавал тебя учиться?

Зэ метнул на Огаэ острый взгляд, но тот уже настолько осмелился, что начал взахлеб говорить:

— Свиток, один большой свиток, там гимны, и землемерие, и звездное небо…

— Ты что-то путаешь, сынок, — ласково сказал Зэ.

— Я отдам восемь монет долга и столько же — за свиток, — промолвил Миоци.

— О, что Вы, мкэ ли-шо! Это такой старый свиток… он стоит не менее десяти монет.

Миоци молча отсчитал деньги и отдал их Зэ. Школьники изумленно и восторженно глядели на происходящее.

Зэ, переваливаясь на ходу, поспешил в здание школы.

Миоци подозвал к себе Огаэ.

— Не бойся и не плачь. Ученики белогорцев не должны знать, что такое слезы. Попрощайся со своими друзьями.

Пока Миоци и Зэ заканчивали разговор, обмениваясь формальными любезностями о благости Шу-эна и о мудрости его служителей, Огаэ и Раогаэ пожимали друг другу руки.

— Ну, знаешь, я рад за тебя. У ли-шо тебе будет лучше, чем в рабах у Зэ.

— Я буду скучать по тебе, — сказал Огаэ – слезы его уже высохли.

— Скоро увидимся! — засмеялся Раогаэ. — Я  буду ходить на занятия к ли-шо.

— Да? — обрадовался Огаэ. — Постой — ты же провалил испытание!

— Отец попросил ли-шо взять меня… Ты же будешь мне помогать с задачками по землемерию, правда?