Чтобы добраться до кружки на кухонном столе, солнечные лучи преодолели листву яблонь, что в небольшой ряд росли во дворе дома, и легкие лазурные шторки с белым чудаковатым узором в виде вертикальных волн и рассыпанных около них кружочков-горошинок. На плите варилась молочная манная каша, так сильно полюбившаяся мальчику по персональному дедушкиному рецепту. Старичок помешал содержимое кастрюли большой деревянной ложкой, после чего достал две глубокие тарелки и маленькую стеклянную коробочку, в которой, как под прозрачным граалем, тихо спало сливочное масло.
Домик постепенно наполнялся ароматом утренней каши, что побудило маленького сорванца выползти из постели и наполнить весь дом смешным топотом до умывальника. Дедушка отрезал два ломтика хлеба и, сдобрив сверху толстым слоем масла, положил на стол, коий был покрытый скатертью, такой же необычной, как и занавески на оконной раме. Каша готова, и самое время разложить её по белым тарелкам, поставить на стол и наслаждаться трапезой.
— Деда, а у нас есть планы на день? — мальчик вбежал на кухню, вытирая лицо махровым полотенцем.
— Смотря для чего ты спрашиваешь, — сказал дедушка, ставя на стол тарелки и нужные для завтрака столовые приборы в виде ложек. Старичок пододвинул к тарелке мальчика чай, остывший до температуры, позволяющей его пить. — Садись, ешь, пока горячее. Вопросы потом. Пока я ем я глух и нем.
