– Вы сказали картину?

– Именно так. Картина размером три с половиной метра на два.

Роман разрешил заносить, и парнишка принялся давать указания по телефону своим коллегам. Роман наконец-то понял, что происходило. Месяц назад, когда Марина пришла в его кабинет, так неожиданно, что он чуть не потерял сознания от радости, она сказала, что ему нужна другая картина. Роман и представить не мог, что она помнила об этом, он и сам, по правде говоря, забыл. Видимо, она нарисовала для него картину и заказала доставку, когда уже ехала. Роман с трепетом в груди ждал, когда на его стене появится работа Марины. Это был словно привет от нее, когда Роман утратил всякую надежду на счастье.

Мужчины в желтом притащили картину таких же размеров, как и его черно-белая. Роман распорядился, чтобы ее сняли и повесили новую. Роман расписался в договоре за доставку, а когда парнишка в кепке спросил, что делать со старой картиной, Роман дал ему денег и сказал, что ее нужно убрать, а куда именно непринципиально. И вот они все разошлись, оставив его наедине с творчеством девушки, которую он любил всем сердцем. Это была поистине великолепная работа. На огромном белоснежном холсте исключительно красной краской было изображено следующее: наискось шла большая волнообразная линия, возможно, Марина рисовала ее прямо руками, настолько она была впечатляюще красной, с двух боков ее окружали брызги, совершенно беспорядочные, чем дальше от линии они находились, тем меньше их было, у самых краев лишь крошечные точки. В целом картина была не просто яркой, она была особенной. Казалось бы, очередные брызги, подобных картин бесчестное множество, но у Марины брызги приобретали магические свойства, они завораживали, пробуждали фантазию. В первые секунды тебя охватывал ужас: красные пятна походили на капли крови, которые пугающе стекали вниз. Дальше завораживало их количество, и уже представлял себя среди алых роз, словно их лепестки витали в воздухе и даже появлялся призрачный запах. От картины глаза было отвести слишком сложно, она притягивала, как магнит. В ней находилась частичка души Марины, ее особенность, ее странность, ее редкостная грация. И Роману красные пята стали куда дороже черно-белых полос, что находились здесь до них. Для него картина стала спасительным кругом, который поддержал, когда он уже захлебывался в океане своей боли.