– Ты блистаешь, как новогодняя елка, – вполне серьезно сказал Роман.

– Очень смешно.

Вика подошла к тумбочке, где лежал ее кремовый клатч и положила туда телефон. Роман подошел к зеркалу, чтобы поправить воротник рубашки. Роман смотрел в зеркало и видел, как сильно изменился за этот год. Он всегда выглядел на миллион, его осанка, его жесты, черты лица и даже прическа говорили о его высоком статусе. Элегантность и строгость выплескивались в каждом его взгляде, а теперь… Теперь он не выглядел на свои тридцать шесть, он стал старше, словно прожил не год, а раза в четыре больше. Его глаза не сияли уверенностью, они отражали лишь смертельную усталость, утомленного тягостью жизни человека. Он не хотел держаться, как король, и даже стоял не так, как раньше. Не было в нем ни капли пафоса, ни капли гордости, которая присуща успешным людям. В лицо въелась скорбь, и абсолютно черный наряд шикарно вписывался в его новую мрачную натуру.

– Рома, не могу поверить, что я выберусь отсюда! – Вика уже все забыла и снова предалась беспечным радостям своей бессмысленной жизни. – Это первое значимое событие, куда мы идем после рождения Димы. Как я соскучилась по атмосфере торжества, по звону бокалов, светским беседам и интервью. Как будто я все эти месяцы и не жила, а теперь снова родилась! Меня переполняет предвкушение прекрасного вечера!

– Ты еще долго? Если будешь так копаться, мы приедем утром.