3

     На следующий день все было, как обычно. Филлида встала на рассвете, умылась из родника и пошла собирать травы. Но эта странная тишина не давала ей покоя. Не было слышно человеческих голосов, криков гулявших детей, даже животные молчали. Во всем этом чувствовалось что-то странное, как будто вся деревня спала глубоким сном, который духи наслали на местных жителей. Чтьо означает эта загадочная тишина, может быть приближение смерти, которая своим ледяным дыханием усыпила людей и теперь все они спят вечным сном. Филлида не знала этого, она осторожно срывала лесные травы, которые были еще влажными от капель росы, и клала их в широкую сумку из шкурки за спиной. Ветер колыхал травы и цветы и можно было подумать, что они перешептываются о той целебной силе, которая в них заключена. Но Филлида знала, как использовать эту силу для исцеления больных, она знала о том, как полезен каждый корешок. Вдруг, девушку кто-то окликнул.
     — Фредемунд, что случилось?
     Да, это была Фредемунд. Но сейчас ее можно было с трудом узнать: лицо женщины было заляпано грязью, как впрочем и одежда, которая была почти полностью разорвана, некогда пышные волосы теперь свисали жалкими прядями, словно кольца змей, из раны на руке сочилась кровь. В добавок ко всему она потрясала двумя деревянными копьями. Не ответив на вопрос девушки, Фредемунд схватила ее за запястье:
     — Беда, Авенахар! Римляне вторглись в нашу деревню. Они бесчинствуют: убивают и детей и женщин. Все наши святые места, во что они превратились?! Фрия, мать всего живого, защити нас от этих волков, чья ненасытная пасть требует новые жертвы! В деревне царит хаос: все дома сгорели, женщины подвергаются насилию, наших воинов убивают…
     Филлида сильно побледнела, ее сердце отчаянно билось. «Римляне! Но если я туда пойду, они меня узнают и тогда все пропало! Но нет, я не могу быть такой эгоисткой, думаю только о себе, хотя там сейчас гибнут тысячи невинных людей. Мне стыдно, что я буду сидеть здесь, пока там умирают воины, как я потом посмотрю в глаза этим людям? Даже Фредемунд готова защищаться до последней капли крови, а я стану прятаться? Ну уж нет! Пусть мои соотечественники убьют меня, так будет лучше. Они избавят меня от страданий».
     Полная решимости, Филлида вырвала копье из руки Фредемунд и быстрыми шагами направилась к деревне, но чья-то тяжелая рука быстро схватила ее. Это был Сигурт.
     — Вы что, с ума сошли обои?! — вскричал он. — Своим присутствием вы ничем нам не поможете, а только погибните сами.
     — Ну и пусть, — сказала Филлида. — Сейчас тысячи людей гибнут. Чем мы лучше их?
     — Ну уж этого я не допущу, — сказал воин. — Ты один раз спасла мою жизнь, а теперь я спасу твою.
     С этими словами Сигурт поволок обеих женщин, не смотря на их сопротивление, к холму. Это было самое надежное место, за этим холмом ничего не было видно, одним словом, место это было скрыто от глаз людских. Ходили слухи, что к этому холму приходит отдыхать сама Фрия, принявшая человеческий облик. Сигурт крепкой веревкой привязал Фредемунд и Филлиду к дереву, не обращая внимание на проклятие в его адрес. Затем он схватил два копья хаттки и поспешил в деревню.