ЧАСТЬ 5

                1

     Филлида была посвящена в сан жрицы, после того, как очистила свою душу, живя такой жизнью. Она постепенно начала привыкать к этому таинственному храму, к огромной статуе Исиды, перед которой горели тысячи огней, к песнопениям жриц, к сладко пахнущим благовониям, которые воскуривались в храме. Здесь царил мир и покой, отрешенность от всего, словно Исида распростерла свои крылья над теми, кто ей поклонялся. Филлида так и не смогла до конца постичь все таинства египетской богини, у нее возникали тысячи вопросов: почему египтяне делают из умерших мумии, почему жрицы каждый день поливают статую Осириса водой, почему, в конце концов, здесь лежит эта статуя? Она тщетно пыталась найти ответы на эти вопросы. Через несколько дней состоится ритуал под названием «Стража часов», символизирующий то, что боги, собравшись возле тела Осириса, не смыкали глаз ни днем, ни ночью. Процессия будет проходить по центральным улицам Рима. Филлида будет играть в ней роль Исиды. Но как она сможет показаться в людном месте, ведь ее сразу же узнают, что тогда будет?! Только не попадать на глаза Домициану… Ну конечно ее кто-нибудь да узнает. Эта мысль не давала Филлиде покоя. Она направилась в келью к своей подруге Алкиное, чтобы поточнее узнать о том, как будет проходить «стража часов». Это был единственный человек, которому Филлида могла доверять, с остальными жрицами она просто не могла найти общий язык. Филлида и Алкиноя часами беседовали в тихой келье при свете светильников. Жрица рассказывала Филлиде о разных таинствах Исиды. О жизни, о смерти, а также о многом другом. В стенах этого храма у них было много времени, чтобы познать мудрость, накопленную в веках жрецами, которых считали мудрейшими людьми, ибо они говорили устами богов, исцеляли людей, предсказывали будущее и творили прочие чудеса, которые заставляли падать ниц простых смертных перед жрецами. ТОлько познав эту мудрость, можно понять, что жизнь вовсе не бессмысленна, как может показаться с первого раза — в ней заключен глубокий смысл, который можно познать лишь общаясь с богами.
     Алкиноя выслушала Филлиду и сказала:
     — Можешь не переживать, на ритуальной церемонии ты будешь в маске, никто не узнает твоего лица.
     Словно камень свалился с души Филлиды, теперь можно не волноваться, представляя, как преторианцы ведут ее к Домициану, чье лицо она частенько видела в ночных кошмарах. Теперь Филлида решила задать жрице один давно мучивший ее вопрос.
     — Алкиноя, тебе известно, почему египтяне делают мумии из умерших? Я давно слышала об этих обрядах и, честно говоря, они приводили меня в ужас. Жрица удивилась:
      — Как же, ты не знаешь этого? Если из умершего не вытащить внутренности, то тень Ка, которая бродит после его смерти, будет хотеть есть и пить столько же, сколько и человек. Поэтому она будет нападать на живых людей, выпивая у них кровь. А если умерший, вернее его мумия, спокойно лежит в гробнице, где есть его любимые вещи, богатства, изображения сцен из его жизни на стенах, словом то, что человек любил при жизни, то и тень Ка довольна.
     Взять хотя бы «мумию» Осириса в нашем храме. Она ведь давно не дает тебе покоя. Жрицы ежедневно поливают ее водой, чтобы зерна прорастали. Это символизирует возрождение бога, вечную жизнь.
     — Это всего лишь глупые предрассудки, — сказала Филлида.
     — Это ты так считаешь, — возразила жрица, доставая ритуальные украшения для предстоящей процессии. — А египетские жрицы считали, что ячменные зерна само воплощение тела Осириса. Ты все еще не можешь поверить в истинное существование Исиды, но человек, приобщенный к ее культу после своей смерти по праву становится самой Исидой, ему будет дарована вечная жизнь. Да, Филлида до сих пор не могла этого понять, да и удастся ли ей когда-нибудь постигнуть истину, саму суть существования богини? Этого она не знала. Порой Филлиде хотелось вырваться из стен этого храма, к мраку которого она уже привыкла, и полной грудью вдохнуть свободу, почувствовать, что она не рабыня здесь, уйти домой. Но где теперь ее дом? Все имущество конфисковано Домицианом, она не может показаться на улице, потому что везде бродят соглядатаи императора. А может быть лесная хижина хаттских лесов ее дом? Неожиданно Филлида вспомнила о Сигурте, и сердце ее сжалось от боли, она совершенно о нем забыла.
     — Алкиноя, могу я тебя о чем-то попросить, — сказала девушка, умоляюще глядя на жрицу, которая подсчитывала монеты, пожертвованные на храм.
     — Говори, — сказала она.
     — Я бы хотела увидеть Сигурта.
     Жрица внимательно посмотрела на Филлиду:
     — Он находится вместе с другими рабами, ну, если хочешь, я проведу тебя к нему прямо сейчас.
     Филлида согласилась и они вместе с Алкиноей направились в другую часть храма, проходя мимо колонн. Ночь уже спустилась на землю и храм погрузился в полный мрак, освещаемый лишь светом светильников. Вдруг Филлида услышала шелест одежд, словно богиня решила прийти в этот храм. Она так явственно слышала этот шелест, что на мгновение была готова поверить в существование Исиды. кто это был: бог или человек? Кто мог появиться здесь в столь поздний час, нарушая своим присутствием благоговейную тишину, царившую в храме? Быть может, это была действительно она, Исида? Наводящая ужас своим таинственным видом, бесстрастно взирающим на все происходящее лицом, потому что она была самой вечностью… Но это была не Исида, а верховная жрица, которую звали Кальвия. Ее строгий вид наводил страх на остальных жриц и Филлида заметила, как вздрогнула Алкиноя.
     — Поклонись немедленно, — прошептала она. Обе жрицы склонились перед Кальвией в почтительном поклоне. Алкиноя поцеловала протянутую ей руку, унизанную дорогими кольцами. Верховная жрица едва удостоила взглядом свою послушницу.
     — Ты новая жрица? — спросила Кальвия, надменно взглянув на Филлиду.
     — Да, — чуть слышно произнесла девушка. Верховная жрица внимательно посмотрела на нее.
     — Думай о вечности, — наконец сказала она и скрылась также незаметно, как и пришла, лишь ее удаляющиеся шаги и шуршащие одежды все еще были слышны в конце храма. Филлида с ужасом подумала, что это вторая Ромильда. Да, быть может дух Ромильды действительно всилился в верховную жрицу? Даже здесь, в обители богов Ромильда не оставляет ее в покое, это проклятие небес. В образе Кальвии Филлида видела лицо хаттской жрицы, в глазах которой горела ненависть, испепеляющая ее. Алкиноя с трудом перевела дух:
     — Я боюсь этой женщины и знаю, что скоро она уничтожит меня. Но мы кажется шли по другому делу?
     Филлида заметила, что Алкиноя быстро перевела разговор на другую тему, чтобы не вспоминать о Кальвии. Они быстро миновали колонну и очутились во второй части храма.
     — Подожди здесь, — сказала Алкиноя и скрылась в келье.
     Филлида осталась одна в этом огромном, мрачном храме. Ей стало жутко, она взглянула на статую богини: Исида все так же бесстрастно взирала на происходящее, в ее глазах отражалась вечность. Сколько бы веков не прошло, а эта богиня останется неизменной, вечной. Холодная улыбка на ее губах вызывала жуткий страх. Эти огни, колеблющиеся в темноте, запах благовоний, все эти таинственные обряды вызывали ужас. Эта мертвая тишина, царившая в храме, эта холодная пустота. Филлида один на один осталась с Исидой. Пусть ты вызываешь во мне страх, но ты никогда не заставишь меня поверить в тебя, ты просто идол, статуя, и больше ничего. Так думала она. Но когда кто-то дотронулся до ее плеча, Филлида обмерла. Неужели Исида явилась сюда, чтобы заставить меня поверить в нее? Она резко обернулась. Это был Сигурт:
     — Ты оставила меня в этом проклятом месте, Авенахар, — сказал он. — Здесь обитают демоны, злые духи, я не вынесу больше этого кошмара.
     — Прости, но у нас нет выбора, Сигурт. Я тоже не в восторге от пребывания в этом храме, — сказала Филлида. — Ты попал сюда из-за меня, но что я могу для тебя сделать? Скажи, Сигурт, почему ты так предан мне?
     Хатт несколько минут стоял молча, а потом с жаром обнял ее и крепко поцеловал в губы. А статуя Исиды стояла все так же загадочно улыбаясь, по одной, лишь ведомой ей, причине.