Филлида снова вступила на землю хаттов, только теперь это уже была не мирная деревня, где слышались веселые голоса людей, а погрузившееся в сон царство мертвых, где слышались шаги смерти. Филлида не могла поверить в то, что видела, настолько ужасной показалась ей эта картина. На месте домов было большое пепелище, везде царила разруха. Изображения Фрии валялись втоптанными в грязь, священные рощи были уничтожены. Теперь Филлида встречала не улыбающиеся лица, а хмурые, злобные, искаженные болью образы, отдаленно напоминающие людей, хотя больше эти люди были похожи на призраков, печальных духов. Не было семьи, в которой обошлось бы без огромных потерь. Большинство хаттов убили или взяли в плен, что считалось позором и было еще хуже. В деревне стояли плач и стенания, жалобы на свою суровую участь богам. Какой-то бедняга корчился в предсмертных мучениях, призывая на помощь Фрию. Какой-то мальчик звал свою мать. Филлида узнала в нем сына Халльгерт, которую или убили, или увели в плен. Девушка взяла ребенка на руки, чтобы тот не плакал.
     — Отдай его мне, я о нем позабочусь, — сказала Хельгруна, — забирая малыша из рук Филлиды.
     Жрицы, накинувшие поплотнее капюшоны, читали молитвы, чтобы боги смилостивились над ними. Но, очевидно, боги остались глухи к их мольбам. А какая-то женщина пронзила себя копьем, чтобы не видеть, как умирает ее сын. Филлида закрыла глаза. Это был кошмар. Она мечтала о том, что сейчас откроет их и снова увидит мирную деревню, что все окажется лишь игрой воображения или страшным сном, который рассеется, словно дым от костра и все будет как прежде: и дома, и рощи, и поля, на которых зреет урожай.  Или услышит ржание лошадей в конюшнях и радостные возгласы охотников, возвратившихся с добычей. Но открыв глаза, Филлида увидела яростный, испепеляющий взгляд Ромильды, который пронзал ее насквозь и обжигал своим дьявольским пламенем. И тут Филлида поняла, что она обречена. Теперь Ромильде ничего не стоит уничтожить ее. Кто из этих убитых горем людей встанет на ее защиту?