ЧАСТЬ 2

                1

     Хатты не хотели причинять Филлиде страдания и больше никто никогда не спрашивал ее о том, кем она была раньше. Да и не все ли равно? Главное то, что она может им помочь всегда в любой беде. Многие считали, что сама Фрия наградила ее такими знаниями, лишь Ромильда делала вид, что не замечает присутствия чужеземки, однако в душе она затаила злобу, которая разрасталась с каждым днем все больше и больше. Жрица не могла вынести того, что хатты почти игнорировали ее: к ней никто уже не приходил за советом, все меньше приносили жертв и к словам прорицательницы они не прислушивались. Зато Авенахар была желанной гостьей в каждом доме, ей уделяли много внимания, люди были благодарны ей за помощь и готовые всегда отплатить добром. Все спрашивали только ее совета. Постепенно, злоба в душе Ромильды переросла в ненависть, но она молчала и будет молчать до тех пор, пока не придет ее время. Жрица знала: стоит случиться малейшему несчастью и племя будет покорно подчиняться «воле богов». Поэтому оставалось ждать.
     А пока жизнь шла своим чередом. Филлида возвращалась из деревни хаттов, ее позвали, чтобы она осмотрела больного. Сделав все необходимое, девушка спешила домой, ведь надо было еще собирать травы. Одна из женщин дала ей свежего молока в сосуде и пшеничную лепешку. Филлида уже хотела сворачивать в сторону леса, но вдруг услышала позади себя крик Халльгерт. Девушка обернулась: пятилетний мальчик, сын Халльгерт играл в кустах и не заметил, как к нему подползла ядовитая змея. Халльгерт в ужасе закричала.
     — Скажи ребенку, чтобы он не двигался, — крикнула Филлида женщине, затем она стала осторожно подходить сзади, а остановившись, налила немного молока. Змея резко обернула голову и набросилась на молоко. Филлида, тем временем, взяла реьенка, и осторожно, чтобы не спугнуть змею, ушла. Все, кто видел это зрелище, были поражены, а Халльгерт обняла мальчика, все еще не веря в свое спасение. Одна девушка, по имени Хельгруна, сказала Филлиде:
     — Ты умеешь украшать змей, Авенахар? У нас этим занимается только Ромильда. Признайся, что ты одна из жриц?
     — Нет же, — запротестовала Филлида, — не обязательно быть жрицей для этого. Каждый знает, что змеи любят молоко и, что, если их не трогать, то ничего не случится.
     — Авенахар, ты спасла жизнь моему сыну, — причитала Халльгерт. — Фрия отблагодарит тебя.
     Девушка обняла Халльгерт:
     — Нет, не благодари меня. Как я могла не помочь? А теперь мне пора домой. Если что случится, я всегда готова прийти на помощь.
     И Филлида быстрыми шагами направилась вверх по тропе, которая вела в этот таинственный обитель духов. Но она была теперь его хозяйкой: здесь ей стала известна каждая тропка. Не было в лесу такого места, где бы Филлида не побывала. каждый кустик, каждая травка стала ей известна, ведь из каждого растения можно извлечь пользу для людей и животных. Управившись с работой, Филлида ложилась спать, как вдруг услышала треск валежника, какой-то шорох. Это были чьи-то шаги. Филлида накинула шкурку на плечи и вышла из хижины. Сначала она не поняла, в чем дело, а потом услышала, что кто-то бежит. Издалека девушке показалось, что это была женщина, и когда она приблизилась, Филлида увидела Хельгруну. Она была бледная, испуганная, с растрепанными волосами и порванным платьем.
     — Что случилось? Хельгруна, что с тобой? — спросила Филлида. В ответ Хельгруна разразилась рыданиями. Филлида обняла девушку и стала успокаивать, уводя в хижину. Затем чужеземка развела огонь и накинула на Хельгруну свою шкурку. Когда девушка немного успокоилась, решила рассказать обо всем Филлиде.
     — Это конец, Авенахар, — начала она дрожащим голосом. — Ромильда увидела меня с распущенными волосами.
     Филлида очень удивилась. О боги, какие глупые предрассудки у этого племени! Если считается преступлением ходить с распущенными волосами, как же можно жить с этими суеверными! Что они придумают еще? Можно подумать, что на семью Хельгруны напали враги, а она сообщает, что Ромильда увидела ее с распущенными волосами. Но можно ли винить хаттов за их суеверие? Они всю жизнь прожили в этих краях, где сказания праматерей переходили из уст в уста, где эти люди верят, что жрецы общаются с духами? Они никогда не видели цивилизованного мира и сами никогда не станут такими. Так в чем же они виноваты? В том, что с материнским молоком впитывали в себя наставления старших? У каждого народа свой обычай и нельзя винить его в этом. Так решила Филлида и попросила девушку продолжить.
     — Но клянусь божественной силой Фрии, я сделала это не специально, — оправдывалась Хельгруна, дрожа от возбуждения. — Днем я не успела принести воды и, взяв сосуд, стала молить всех богов, чтобы ночные духи не растерзали меня… Потом я услышала какой-то шорох и побежала, а потом, проклятье Хелля!.. Зацепилась за сук, и мой гребень, из кости дикого вепря, упал на траву, а волосы распустились. Я, в страхе, оглянулась: никто ли этого не заметил. Тут я встретилась глазами с глазами Ромильды. Ее глаза пылали, словно два факела; они пронизывали меня насквозь. Я видела в этих глазах отблески священного огня. Жрица стояла неподвижно, будто замерла, ее белые одежды развевались на ветру. Она ничего не произнесла, но я почувствовала в ее взгляде жестокий укор: «ты колдунья, Хельгруна! Ты должна быть наказана именем Фрии!» Увидев ее, я пустилась бежать и бежала до тех пор, пока до крови не сбила ноги. Вслед мне кричала сова, а она, как известно, предвестница смерти. Ромильда завтра обвинит меня в колдовстве. Соплеменники навеки проклянут меня и за этим последует наказание: смерть! Авенахар, ты одна можешь мне помочь, я знаю — ты помогаешь всем. Что мне делать? — Хельгруна снова зарыдала, положив голову на плечо Филлиды, которая заварила ей крепкого чая из трав, чтобы девушка успокоилась.
     — Скажи мне, Хельгруна: почему ты боишься того, что жрица увидела тебя с распущенными волосами?
     — Но как же, — произнесла, всхлипывая, Хельгруна, — ведь в волосах женщины заключается вся магическая сила. С их помощью можно совершать величайшие злодеяния, насылать на людей порчу, занимать колдовством. Поэтому, женщинам запрещается появляться ночью с распущенными волосами. Ромильда не оставит меня в покое: я погибла, Авенахар! Я знаю, что невиновна, мать-земля, защити меня!
     — Если ты невиновна, тебе нечего бояться, — сказала Филлида, укладывая Хельгруну возле костра и потеплее ее укрыв. — Спи, а завтра мы обязательно что-нибудь придумаем.