— Кто, ты?! — прокричала  в  ужасе  от  увиденного  ей  очередного  кошмара  захватившего  ее, и  видя  черного  ночного  незваного  незнакомца, пришедшего  к  ней  в  ее квартиру  в  черном  полуистлевшем  на  вид  балахоне  с  капюшоном  на  голове. С  белым  как  известка  в  глубоких  морщинах, похожим  на  лицо  дряхлой  с  крючковатым  носом  старухи.

  Вероника  вскрикнула  от  очередного  испуга  и  подскочила  на  своей  постели. Она, вытаращив  свои  карие  в  ужасе  глаза, уставилась  на  черного  в  черном  длинном  балахоне, как  у средневекового  монаха  ночного  кошмарного  смотрящего на нее  желтым светящимся  светом  глаз   пришельца.

— Кто, ты?! — она  подавилась  комком  слюны, еле выдавила  из  себя. Но  крикнуть  уже  не получилось.

  Вероника  Климова  почувствовала, как  ее  застучало  дикой  вибрацией  в  ее  полной  женской  груди  сердце. Там, в  самой  глубине  за  точащими  от  дикого  испуга  сосками, упало  вниз  в район  ее  дергающегося  в  ужасе  от  судорог  нахлынувшего  непередаваемого  живого  ужаса  живота.

— Кто, ты?! — она  снова, выдавила  из  себя, трясясь  от  охватившего  реального  теперь  перед  ней  ночного  ужаса.

— Это  сейчас  уже  не  важно — прозвучал  еще  раз  голос  черной  стоящей  перед Климовой  Вероники  Георгиевны  с  белым  как  беленая  стенка  в морщинах  лицом  черной  тени. Тени  смотрящей  на  сидящую, на  своей  женской  широкой  заднице  в  одной  короткой  тельного, как  и  ее узкие  плавки  ночьнушке  любовницу  его  родного  сына  Вуаленфура . Прикрывающейся, теперь  постельным  одеялом. Ангел  пристально  смотрел  на  свою  очередную  жертву  своими  горящими  желтыми  глазами — Пора, Вероника.