И  исчез  совсем  в  желудках  двух  молодых  голых  высосавших  его  до  конца  черноглазых  и  белых  как  трупные  черви  Лярв. И  в  это  время  исчез  сам  бар, и  поменялось  все  кругом  и  день, и  ночь, и  он, отойдя  назад, увидел, как  поменялась  все, и  он  проснулся  и  сел  в  полумраке  спальной  комнаты  на  постели.

  Тот  Митчел, был  просто  съеден  черными. А  он  Андрей  был  последним, кто  его  несчастную  душу  преступника  видел. Видел  и  беседовал  с  ней. Такое  бывает  крайне  редко. Редко  в  том  постоянно  изменчивом  мире. Мире, за гранью  его  собственного  сознания. В  мире  второго  уровня, как  он  Сурганов  Андрей  его  сам  называл.

  Было  еще  темно, но  уже  на  часах  четыре  тридцать  и  пора  было  вставать. Андрей  вспоминал, как  они  в  тот  день  собирались  на  работу  и  на  электричку. В  тот  день, когда  его  арестовали, прямо  на  работе,  и  упрятали  сначала  в   полицейский  изолятор, а  потом  шло  долго  следствие  и  с  него  выколачивали  показания, как  с  какого-нибудь  преступника. Потом  следствие  зашло  в  тупик  и, посчитав  его  не  в  себе, упрятали, в  психушке  имени  Ломоносова  города  Красноярска. 

                                                 ***

— «Гребанная  эта  работа!» — думал, сидя  в  своей  одиночной  палате  под  семью  замками  Сурганов  Андрей — «Как  и  форма  охранника. Как  все  это  уже  надоело  и  никаких  изменений  в  своей  гребанной  такой  же, как  эта  работа  вот  жизни!» — он, вспомнил, как  разговаривал  со  своим  братом  Евгением. Вспоминал  как  они  ездили   в  электричке , утром  каждый  н а свою  работу. С  подругой  Евгения  и  знакомой  Андрею  Валентиной. Лет  тридцати  уже  женщиной, но  на  вид  еще  моложавой, тоненькой  как  тростинка, и  старше  чем  его  брат  Евгений. С  которым, она  общалась  и  уже  давно.