— Но, здесь  уже  такое  не  прокатит, Рэндол — он  ему  сказал — И  поздно, на  самом  деле, что-либо  тебе  показывать.

  Рэндол  заржал  как  жеребец. Потом, словно, опомнившись, посмотрев  с  ужасом  в  своих  синих  глазах   падшей  души  на  своих  рядом  сидевших  с  ним  слившихся  в  единое  целое  на  кожаном  диване  черноглазых  и  откровенно  голых  полностью  демониц  пиявок. Противно  белых, как  трупные  черви, молодых  лет, вероятно  двадцати, или  даже, чуть  моложе  девочек, произнес — Я  вас  не  напугал? Мои  цыпочки!

  Казалось  от  их  присосавшихся  к  нему  омерзительных   теперь  голых  тел, он испытывал  даже  удовольствие, как  под  воздействием  головокружительного  и  дурманящего  его  сознание  наркотика. Словно  был  под  убийственным  кайфом. А, те  лишь, хищно  оскалившись  острыми  клыками  улыбаясь, прошипели  ему  в  ответ  и  присосались  ртами  к  его  плечам. Он  простонал  от  боли, но  прижал  их  плотнее  к  себе.

  Он  лишь, искоса  поглядывал  на  других  синими  своими  глазами. На  таких  же  прожорливых, как  эти  две  его  присосавшиеся  к  нему  и  сосущие  голые  подружки  Лярвы.  Соседей  по  этому, отдельно  стоящему  от  всего  живого  мира  пивному  бару. Они  оглядывались  на  его  тоже, довольно  молодого  лет  двадцати, или  может  чуть  старше  собеседника. Черноволосого  с  черными  кажущимися  без  зрачков  глазами  и  миловидным  без  морщин  лицом  парня  в  черном  строгом  удлиненном  костюме, как  и  они  сами. Тоже  пьющим  с  Рэнделом  кровавый  похожий  на  вино  напиток, и  улыбающимся  ему  загадочной  улыбкой.