Она  тридцатилетняя  дуреха, этого  так  и  не поняла, но  начала  догадываться,  что  Сурганов  не  совсем  Сурганов  после  этой  проведенной  с  Вуаленфуром  ночи.

  И  он  знал, чем  все  кончится. Он  все  знал. Он  знал, что  Вероника  Климова  обречена, как  обречен, был  Гавриков, как  будет  обречен  скоро  следователь  Дорофеев. Как  те  две  покончившие  с  собой  в  городе  женщины. Как  все  в  этой  клинике. Они  все  соприкоснулись  с  его  Сургановым  Андреем. Тенью  своего  отца, ангела  смерти  Азраила. Они  соприкоснулись  вплотную  с  его  ангела  Вуаленфура  миром. Миром  мертвых. Миром  под  силой  безумного  его  двойника  Диамира. Двойника  порожденного  уже  больным  и  извращенным  сознанием  самого  человека. Существа  сумевшего  захватить  власть  над  его  миром. И  жаждущим  только  гибели  всему  живому  и  даже  мертвому. Управляющему  теперь  всем  в  мире, который  оставил  он  Вуаленфур.

                                                   ***

  Вероника  Климова  еле  добралась  до  своего  дома  в  центре  Красноярска. Она  еле  доехала  обратно  на  своей  легковой  машине  и  поднялась  на  лифте  домой. И  было  уже  совершенно  поздно. Уже  близилась  ночь  и  она, думая  только  о  нем, о  Сурганове  Андрее  и  о  страстной  безудержной  любви, раздевшись  до  наготы, и, приняв  душ  и  надев  снова  ночнушку  на  голое  только  в  одних  свежих  плавках  женское  тело, буквально  рухнула  в  свою  постель  в  своей  ночной  спальне  и  мгновенно  уснула.