Веронику  трясло, и  она  не  могла  до  сих  пор  прийти  в  себя.

  Ей  было  страшно. Но, самое  страшное. Она  боялась  даже  выглянуть  в  окно. То, что она  сейчас  переживала, переживали  многие  пациенты  ее клиники  Ломоносова. Это  была  настоящая  клаустрофобия. Она  боялась  даже  теперь выйти  из  своей  квартиры  за  дверь. И  боялась  прихода  новой  ночи.

  Она  боялась  нового  повторения  того  ночного  кошмара. Она  просто  боялась  даже  закрыть  свои  карие  женские  красивые   глаза  и  пыталась  не  думать  о  нем. О  Сурганове  Андрее. Она  любила  его  и  теперь  жутко  его  боялась. Она  не  могла  теперь  быть  в  больнице  и  видеться  со своим  пациентом. Кроме  того  жутко  и  не  переставая  все  болела  голова. И  все  таблетки  не помогали.   

  Вероника  потерялась  сама  в  себе. И  боялась  уже  саму  себя.

  Вероника  Климова  запуталась. Она  сейчас  даже  не  знала, что  с  ней  происходит. Все  выглядело  как-то  кругом  странно  и  не так  совсем, как  обычно. Было  сейчас  присутствие  еще  чего-то, или  кого-то.

   Она  Вероника  Климова  даже  не  понимала, что  все  еще  спала. Она  так  и не  вышла  еще  из  своего  того  сна. Шатаясь  по  своей  квартире, как  лунатик. Даже  звонок  по  телефону, она  сделала  во  сне, думая, что  дозвонилась, услышав  голос  своей  коллеги  по  работе  Гальпериной  Регины  Олеговны.