Жребий брошен
Жребий брошен Глава 5

Глава 5

     Втянув голову в плечи, Глен шагал по мощеному тротуару Хоуп стрит. Проезжая часть превратилась в бурную реку, на поверхности которой то появлялись, то исчезали оборванные шквальным ветром ветки деревьев, трясущие мокрыми листьями словно утопающие, зовя на помощь. Стена дождя прижимала поля его шляпы к высоко поднятому воротнику пальто. Ботинки давно промокли насквозь и пальцы в них онемели. Наконец он взобрался по круто уходящей вверх улице, туда, где стоял дом профессора Монтегрю. Особняк с фасадом из серого гранита словно был создан для такой погоды. Его гладкие стены лоснились от воды, а ставни вокруг окон подпевали ветру, стремящемуся вырвать их из петель. Нажав кнопку дверного звонка он огляделся в ожидании. Грозное небо, исторгающее дождь нависало над остроконечными крышами древних особняков, усеявших холмы города. Вдали, над заливом, тучи сгущались еще плотнее, становясь почти черными и сливались с океаном. Казалось там находится край нашего мира, за которым бушует вечный шторм. Хватит с него шторма. Глен снова надавил на кнопку звонка.

— Добрый день, офицер Уайд! Ну же, не стойте на пороге, льет как из ведра!

Глен поспешно вошёл через открывшуюся настежь дверь. Хозяин с усилием закрыл ее за его спиной, отсекая бушующий ветер. 

— В это время года Провиденс превращается в предместья Атлантиды! — Хохотнул высокий худой мужчина в домашнем халате, накинутом поверх костюма. 

— Скорее, офицер, пройдемте ко мне в кабинет. Я только что развел огонь в камине. 

Он направился вверх по лестнице, жестом предлагая следовать за собой. — Не волнуйтесь насчет обуви — Марта вытрет полы. 

Глен был приятно удивлен подобным гостеприимством. — Не офицер, — поправил он профессора. — Я здесь по неофициальному визиту.

— Итак, мистер Уайд, вы проделали длинный путь и уцелели — он открыл дверь в кабинет и пригласил сержанта вперед.

— Присаживайтесь, виски? Вот стакан, наливайте сколько пожелаете, — он указал на декантер, стоящий на столике сбоку от массивного письменного стола.

— Главное не перебивайте, я собираюсь перейти сразу к делу. — Профессор Монтегрю закрыл за собой дверь. Несколькими широкими шагами он преодолел пространство большого кабинета и уселся в кресло за столом. Сержант отметил, что в этом пожилом мужчине скрывается немалая сила, как физическая, так и душевная. Наклонившись к предложенному профессором угощению, Глен наполнил стакан. Он налил совсем немного, лишь для того, чтобы согреться, иначе мог просто отключиться от усталости. Профессор закатал рукава своего халата, надел очки в тонкой медной оправе и принялся ворошить многочисленные бумаги, покрывавшие поверхность массивной столешницы из красного дерева. Глен сделал глоток прекрасного на вкус островного виски. Откинувшись в мягком кожаном кресле с высокой спинкой он почувствовал, как жар камина высушивает его волосы. Украдкой вынув мокрые ноги из тапочек, он пододвинул их ближе к решетке, за которой на крупных поленьях плясали желтые языки пламени. Растекающееся по телу тепло заставило его немного расслабиться. Но лишь немного — так как профессор начал разговор, который Глен очень хотел бы оттянуть. 

— Мистер Уайд, я попрошу вас слушать меня и не перебивать. У нас и вправду очень мало времени, а все свои вопросы вы зададите потом. Сейчас лишь слушайте и запоминайте. — Профессор поднял лист бумаги, в котором Глен узнал свое письмо и наклонил голову. 

— Признаюсь вам, мистер Уайд, я был крайне взбудоражен вашим письмом и поначалу даже решил, что это некая остроумная шутка со стороны моих коллег, не верящих в события, произошедшие с вами. По этой причине я решил для начала узнать вас получше. Я нанял людей, занимающихся сбором информации для меня по всей стране. — Он положил письмо обратно на стол и поднял серую папку.

— Нет-нет, они не шпионили за вами по пути в магазин и не подглядывали сквозь окна вашего дома по ночам. Они просто собирали общедоступную информацию о том, что вы за человек. — Он открыл папку и снова взглянул на ее содержимое.

— Безупречная служба в полиции, безобидные хобби и хорошие отношения с коллегами — этого вполне достаточно, чтобы поверить в ваш рассказ.  — Профессор закрыл папку и слегка потряс ею. 

— Конечно, меня озадачило то, что у вас нет друзей, крайне мало родни, с которой вы не поддерживаете отношения, а также отсутствует дама сердца или сколь-нибудь близкая подруга. Впрочем, это не мое дело мистер Уайд. Скажу вам больше — ваше одиночество лишь сыграет вам на руку. Конечно если вы все же решитесь разобраться во всем и остаться в живых. Незачем вплетать родных и близких в столь опасную авантюру. — Профессор взглянул на опустевший стакан в руках сержанта. — Пейте, мистер Уайд, вам нужно снять напряжение. У нас впереди долгая беседа. Я распоряжусь, чтобы нам принесли ужин прямо в кабинет.

Профессор поднялся, озадаченно посмотрел вокруг, затем направился к двери и вышел. 

— Этот джентльмен нет так то прост, — подумал Глен, не заметив, как осушил стакан во время вступления профессора. Наполнять следующий он не спешил — нужно трезво воспринимать важную, жизненно важную информацию, какой бы невероятной она ни была.

     Оторвав взгляд от красивого граненого стакана, более широкого и низкого, чем те, в которые наливают виски в барах на юге, сержант поставил его на столик между двух гостевых кресел, одно из которых занимал сам и поднялся на ноги. Нужно немного разогнать кровь, ночь обещает быть долгой. Спокойная атмосфера кабинета и нежный жар камина притупляют чувства, чего сейчас допускать нельзя. Обойдя кресло с высокой спинкой, Глен оглядел стены кабинета, обильно завешенные различными диковинами. Если не знать, что это комната жилого дома, можно подумать, что находишься в музее или галерее частной коллекции потомственных путешественников. Собрать все эти экспонаты за одну жизнь не представлялось возможным. Может Глен и задаст профессору несколько вопросов по поводу происхождения некоторых наиболее странных артефактов, украшавших стены и полки кабинета, но только если останется лишнее время после основной цели его визита. Глен ступал по мягкому ковру, перегруженному узором. Линии, вышитые на его поверхности хаотично тянулись в разные стороны изгибаясь под неожиданными углами, напоминая зигзаги молний. Он подошел к книжному шкафу, а точнее к книжной стене, занимающей все пространство за рабочим столом профессора. Книг на полках стояло так много, что трудно было сосчитать. Как и в случае с артефактами, коллекция собиралась поколениями семьи профессора. Возле окна располагались книги по истории разных стран и народов, насколько сержант мог судить по тем корешкам, на которых были намеки на содержимое этих книг. Большинство же корешков не особо отличались друг от друга, нося на себе лишь цифры или отдельные буквы или даже символы. Сержант подумал, что некоторые из групп книг являются муляжами, по ту сторону которых скрываются тайники с ценностями. Вполне возможно, так оно и было. Сам Глен редко читал книги. Все его время занимала работа. Иногда удавалось полистать ту или иную книжонку карманного размера, но в основном это были газеты. Газеты несли в себе всю нужную сержанту информацию, как связанную с работой, так и развлекательного характера. Обычно с газет начинался день Глена — за завтраком или в полицейском участке перед началом рабочего дня. Профессор же по всей видимости читал по вечерам, что казалось Глену сомнительным занятием — ведь сам он под вечер уставал так сильно, что едва мог доесть ужин. Вдыхая запахи кожаных обложек и иссохших страниц под ними, он испытал желание достать одну из книг с полки и почитать — аппетит приходит во время еды. Но это было бы не вежливо. Медленно продвигаясь вдоль полок к камину, Глен отметил, что нижняя часть стены за креслом профессора закрыта дверцей шкафа. Он предположил, что за ней располагался сейф с наиболее драгоценными предметами коллекции. Над дверцей висела картина, занимающая нишу между стеной книг. Не был Глен и знатоком живописи. Впервые он посетил картинную галерею сидя в купе поезда и до сих пор не мог поверить, случилось ли это по настоящему. Этот же образчик искусства полностью завладел его вниманием. Сержант не сразу понял, что же изображено на полотне — кажется это была вода, а точнее неспокойная поверхность моря или океана, посреди которой на горизонте возвышался черный остров. Остров очень необычной формы. Холодный голубой свет лившийся слева, сквозь голые ветви качающегося дерева за окном и горячий алый жар огня, пляшущего в камине справа сливались на поверхности полотна. Свет и тень играли на изгибах и гранях мазков, оживляя рисунок. Картина словно была окном, выходящим на бушующий океан, омывающий дрожащую чёрную массу вдалеке. Океан беззвучно ревел, выбрасывая волны к небу. У Глена, вглядывающегося в очертания острова вдалеке вдруг закружилась голова. Покачнувшись, он отступил от холста, заключенного в тяжелую раму и ухватился рукой за спинку кресла профессора, восстанавливая равновесие. Только он собрался вновь подойти к картине, чтобы прочесть надпись на маленькой позолоченной табличке в нижней части рамы, с целью узнать имя столь талантливого художника, как дверь за его спиной скрипнула и в дверном проеме появился профессор, держащий в руках большой блестящий поднос.

— Вижу вы заинтересовались моей картиной, мистер Уайд, — не без гордости в голосе произнёс профессор. — Думаю, это самый ценный экспонат в этом кабинете, а может и во всем доме. Глен обошел стол и сел в свое кресло. Профессор поставил поднос на столик, сдвинув в сторону стоявший на нем стакан и снял крышку. 

— Прошу меня простить, — извинился профессор за содержимое подноса, на котором располагался глиняный горшок с ароматным рагу, от которого валил густой пар и криво разрезанная вдоль буханка хлеба. — Я совсем забыл, что сегодня отпустил Марту пораньше — собирался буран, который обещали еще вчера. Так что готовить ужин для вас пришлось мне самому. Рагу вчерашнее, но вполне съедобное.

— О большем я и мечтать не смел, — отозвался Глен, сглатывая наполняющую рот слюну. — Но здесь порция как минимум на двоих, разве вы не составите мне компанию? 

Профессор помотал головой. — Сам я не голоден, но с удовольствием разделю с вами ужин напитком. 

Профессор проигнорировал декантер с виски, который предложил Глену и усевшись на свое кресло под картиной, достал из-под стола небольшую бутыль с темной жидкостью. Скрипнув пробкой он наполнил ею свой стакан. 

— Настойка на травах, — пояснил профессор. — Тайный семейный рецепт, очень помогает в холодное время года согревать старые кости. 

Он весело хмыкнул и сделал большой глоток. От напитка шел резкий запах целебных трав. Глен не был фанатом различных настоек, которые вкусом напоминали ему лекарства. В детстве ему приходилось пить очень много лекарств. А потому он даже обрадовался, что профессор не предложил ему опробовать этот семейный рецепт и принялся за рагу. Когда первая порция горячего ужина достигла желудка, Глен закатил глаза от удовольствия. Наконец-то в нем проснулся настоящий аппетит. Ничего удивительного — рагу вообще невозможно испортить. Тающие во рту кусочки говядины, пропитавшиеся вкусом обжаренного лука с морковью и нежный картофель в густой подливке сдобренные солью и черным перцем лучше всего согревали душу и утоляли голод. Профессор потягивал настойку из стакана, глядя как изголодавшиеся сержант поглощает двойную порцию рагу, заедая ее половиной хлебной буханки. Он не спешил продолжать разговор, пока все внимание Глена не перейдет в его полное распоряжение.