-Если бы ты только знала, сколько раз я думал о том, что лучше бы я и в самом деле погиб – так невыносимо было желание снова обнять тебя, Мишель! Да, я узнал, что ты жива, что поправляешься, но сам я представлял из себя жалкие останки от того Ли, которого ты знала. Разве что, сердце мое еще билось, каждым ударом напоминая о тебе, о твоих объятиях и поцелуях…

Я почувствовала, как он поднялся с дивана.

-Знаешь, я хочу показать тебе кое-что. Что-то, о чем ты, скорее всего, позабыла, как о крохотном эпизоде в нашей ледовой карьере. Открой глаза, Мишель, посмотри!

Я сделала усилие и открыла глаза. Впрочем, скоро мне стало легче, и одурь от бренди стала отступать. А Ли тем временем включил телевизор, вставил в него диск, и я даже сначала не поняла, что происходит на экране – все было в каком-то полумраке, но скоро я различила небольшую ледовую арену, а вместо зрительских рядов – столики с горевшими на них лампами, людей в вечерних нарядах. Камера снимавшего дергалась и раскачивалась – видимо, снимал кто-то из гостей этой вечеринки.

-Что это, Ли? – спросила я, стараясь не думать о его последних словах.

-Это вечеринка, на которой нас с тобой попросили исполнить какой-нибудь танец. Мы были популярны, и нас часто приглашали на подобные мероприятия, но я отказывался обычно. Не хотелось чувствовать себя балаганным клоуном. Но в этот раз о нашем участии попросил меня один мой хороший знакомый, да и денег предложили за это куда больше, чем обычно. Вот, скрипя сердце, я и согласился, убедив тебя в том, что это выступление сильно поможет нашей карьере – на вечеринке присутствовало очень много влиятельных людей. Ты согласилась, и мы отрепетировали новый танец буквально, за пару недель. Правда, исполнен он был лишь один раз.