-Я… я много раз думала о том, что ты, Ли, специально тогда, на льду сделал так, что бы я разбилась, — выпалила я. – И я понимаю, почему.

-Понимаешь? Правда? – Ли выпил свой бренди, поморщился. – Что же ты понимаешь?

-Ты любил меня, Ли, а я не ценила этого, заставляя тебя ревновать, чувствовать себя униженным. Я была безмозглой и до ужаса амбициозной сопливой девчонкой, которой Богом дан был талант, но которая и понимать не желала, какая ответственность на ее плечах. Я видела твою любовь, чувствовала, сколько сил ты вкладываешь в меня на льду и сколько нежности даришь в постели, но точно, и не хотела этого оценить…  Я хватала обеими руками все, что попадалось на пути – блицы репортеров, восторги прессы, толпы поклонников, не думая о том, что за моими плечами ты, твои чувства, которые я своей жадностью, своим честолюбием просто уничтожаю. Я была непростительно глупа и жестока, Ли…

-И ты решила, что я не выдержал и решил избавить от тебя свою жизнь и сердце свое от любви к тебе, просто размозжив твою голову о лед? – Ли смотрел мне прямо в лицо, и его глаза расплывались передо мной.

-Никто не стал тогда разбираться, — я откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза, пытаясь избавиться от головокружения, — хотя людям, понимающим хоть что-то в технике фигурного катания, стало бы ясно, что мое падение, а вернее, тот страшный удар о бортик – не случайность. А разбираться не стали просто потому, что на следующий же день все услышали о твоей собственной гибели. Все, кроме меня. Я узнала об этом через много дней, когда пришла в себя. Только… только мир для меня тогда сразу же погрузился во мрак. Много ночей и дней я оплакивала тебя, прежде чем начала задумываться о чем-то…