Я плакала, и он понял мои слезы по-своему:

-Вам не нравится мой тон? Не нравится, как я заявляю о своих вопиющих недостатках так, словно, это закон, который нужно принять беспрекословно? Но как бы вы разговаривали на моем месте, когда я услышал… то, что услышал в доме этого вашего Ли Максвелла?! Дверь не была плотно закрыта, и я понял, что ваше появление смутило его, заставило его сердце дрогнуть, и вы, Мишель… Я видел ваши танцы с ним на льду, мисс Уотсон, или… Софи. Вы рассказывали мне вашу историю с ним, вы могли о чем-то умолчать вольно или невольно, но то, что вы делали на льду, сказало мне больше вас. Никогда я не видел ничего подобного! Всегда считал, что фигурное катание – это необходимый набор элементов, исполненных в некоем подобии танца под хорошую музыку. Но ваши с Максвеллом танцы были именно танцами, в которых вы ухитрялись еще и историю поведать, некую легенду, будоражащую воображение. Каждое движение, каждый жест – господи, да только слепой не увидел бы, КАК вы обожали друг друга! И особенно, он – вас. Вы же сияли, вы млели в его взгляде, в его объятиях, и вы… вы летали надо льдом, Софи Фрай! Вы купались в его любви, в его руках, несших вас на вершину славы… О, нет, я не забыл, что вы и сами были талантливы, вы начали восходить звездой еще до появления Ли! Но его любовь сделала ваш талант совершенным, она превратила алмаз в бриллиант, ибо именно в ваших с ним танцах выразился весь ваш темперамент, вся ваша чувственность. Я… любовался вами, Мишель, начиная соображать, во что ввязался, какая женщина передо мной, хотя и того, что вы сделали для клипа Брэндана, достаточно было, что бы понять это… И когда я увидел Ли… Да-да, до меня тоже дошло, что это он —  как он ворвался на своей коляске в комнату, еще даже не слыша вашего голоса! Он ПОЧУВСТВОВАЛ вас, Мишель! А чего ему стоило прятать свои горящие глаза!! Прятать и лгать вам изо всех сил, что вы ошиблись и никакого Ли Максвелла больше нет на свете. И еще… я боюсь, что не Шарлотта эта, не ее любовь к нему, и уж тем более, не его любовь к ней, которая старательно вырастала из благодарности все эти десять лет, остановила его, чтобы не рвануться к вам прямо из инвалидной коляски и снова почувствовать вкус ваших поцелуев. Эта суровая дама с отдаленным намеком на некую своеобразную красоту сильной женщины и в подметки не годится вам с вашим непобедимым очарованием, сиянием ваших глаз, обаянием вашей фигурки, которую так и хочется сжимать в объятиях и ласкать до одури. Такое и за десять лет не забудешь!.. Он увидел, что вы не одна, понял, что приехали не из желания снова любить его, хотя, надежда на это так и хлестала из его глаз. Но он слишком хорошо помнил, как эта любовь к вам сгубила его, как она разрушила его волю и его жизнь, доведя до сумасшедшего желания убить вас, чтобы научиться снова спокойно дышать… Словом, да я рванулся к машине, но не собирался уезжать и оставлять вас там, оставлять ему! Слышите? Или вы меня совсем не знаете. Я просто проехал пару улиц, заскочил в какой-то бар и выпил полстакана виски, лишь бы только успокоиться, ибо ясно ощутил не только ревность к вам, но и то, от чего ложью спасался Ли Максвелл – необоримое желание обладать вами безраздельно, бескомпромиссно и окончательно. Ему оно уничтожило жизнь, а я… я сидел в машине и думал о том, что, если откажусь от вас, отдам, жить просто не смогу. А вы удрали, выдумав, Бог знает, что, собрали свои вещи… Дальше еще хуже! Вы хоть можете себе представить, что я должен был почувствовать, когда услышал по радио в машине, когда бросился вас догонять, что на ближайшей станции метро случилась эта ужасная авария. У меня едва мозг и сердце не взорвались при мысли, что вы отправились на метро и попали в эту мясорубку! Приехал туда, а там просто ад кромешный, ничего не понять, выносят погибших… Как найти вас?? Да и там ли вы вообще… Я бросился искать вас от одних носилок к другим, распихивал всех подряд и видел только окровавленные, жуткие тела, содрогаясь при одной только мысли, что могу увидеть вас в любой момент искалеченной или вообще… Убью вас сейчас – вы едва сердца меня не лишили! Никогда в жизни не испытывал такого ужаса…