Ричард же целовал меня, и я задыхалась, едва не теряя сознание, я искала губами его плечи, чувствуя его губы на своей груди.

-Господи… что ты делаешь?!…

-Для такой сообразительной девочки вопрос более, чем дурацкий! Я забираю то, что по праву принадлежит мне…

-Что-о-о?? – невольно вскричала я. – С каких это пор я принадлежу тебе настолько, чтобы ты заявлял об этом с такой непоколебимой уверенностью?? О каком таком праве идет речь?.. Ричард… Боже, Ричи… — он не давал мне продохнуть, завладевая мной, лаская так, что улетала моя душа, отдавая мое тело в плен его объятий, силы его и непереносимой нежности. И только кончиками пальцев по его плечам, только взглядом в его глаза, только стоном в губы его, в его дыхание, ставшее моим воздухом, без которого не жить. Никогда… Мой… Во мне… Весь, до конца… Только не дышать, ни слова не сказать! Пусть так будет… Дышать его запахом, волей его, голосом… Жить гордостью за него, за его любовь ко мне… И руки… Только не разжимай их, никогда не разжимай!..

И я заплакала, успокоенная его теплом и, может быть, наконец, поверившая. Ричард не стал уговаривать меня не плакать. Он лишь убрал влажные волосы с моего лба и прошептал:

-Иногда мне страшно за тебя, маленькая, сильная девочка. Очень страшно! Мне кажется, ты так любишь меня, что где-то рядом в ожидании призрак самой смерти – так ты боишься потерять меня… Видит Бог, я люблю тебя не меньше! А право…