-О, Господи! Неужели ты кого-то грохнула?? – он улыбнулся и взял меня одной рукой за ладонь. Но тут же отпустил – все-таки, он был за рулем.

-Почти…

Ричард обернулся и глянул мне в глаза.

-То есть?

-Я неудачно выразилась… В моем прошлом… Та девочка, которой я когда-то была, та Софи Фрай, которой вы так все восхитились, она… она вовсе не была такой уж замечательной. Мой талант не сделал из меня человека. Меня, скорее, слепило мое горе, моя утрата, которая до сих пор не дает мне покоя.

-Почему?.. То есть, ты говорила, что возможность того, что Ли Максвелл жив… Черт побери! Прости, Мишель, но я знаю все, что ты могла бы мне рассказать о той Софи, которой ты, на самом деле, вовсе и не гордишься.

-Что?.. То есть, как??.. Так это и в самом деле был ты?? Ты правда сидел у моей постели, когда я в полубреду, думая, что ты мне мерещишься, высказала все, что думаю о тех годах, о моих отношениях с Ли?

-Да. Прости!.. Я тогда решил навестить тебя, узнать, как ты после той ночи, что ты думаешь и чувствуешь. Но Жюли без лишних жестов привела меня в твою спальню и сокрушенно указала на тебя, лежащую в постели, бледную, почти без сознания… Я остался просто посидеть рядом, даже если ты так и не сможешь пообщаться со мной. Я наклонился к тебе, прошептал что-то, но ты вдруг открыла глаза, заговорила со мной и… все рассказала.

-И… что же ты думаешь об этом?

— Я гораздо больше думаю о том, что ты сказала потом, после своего рассказа о Ли. Ты говорила, что значит для тебя любить меня. И это для меня гораздо важнее того, чего ты стыдишься, оглядываясь на свое прошлое. Софи Фрай была очень талантливой девочкой, и ее талант вознес ее на такую большую высоту, к которой она вовсе не была готова. И в этом нет ничего удивительного… Видела бы ты нас в те годы, когда «Королевский Крест» пошел в гору! Тем не менее, я не могу сказать, что мне очень стыдно за наши выкрутасы тогда, и не только потому, что мы не вытворяли ничего предосудительного. Отнюдь! Просто я считаю, Мишель, что некоторое недомыслие в такие молодые годы, да еще в соединении с внезапным успехом вполне оправдано. Тебе нравилось красоваться перед поклонниками, нравилось признание того, что ты делаешь, нравилось отношение к тебе взрослого и очень привлекательного мужчины, так и что же? Разве это грех?!