— Ладно, разберёшься потом. – Ответил мне капитан, пододвигая стул ближе ко мне, и усаживаясь на него. – Ты мне ответь, зачем ты туда полез? Да ещё всех с собой прихватил, — он посмотрел на Дину. – Да на модуле… он, бедный, теперь страдает.

— Что?

— А что? – удивленно посмотрел на меня капитан. – Использовал машину и оставил на произвол.

— У нас не было времени извлечь блок, — виновато проговорила Дина.

— Я не о блоке, — серьёзным голосом ответил капитан. – Его схемы остались в активном режиме. Даже когда модуль отключили.

— Что?

— И мне очень хочется знать, курсант Славин, что же вы делаете с полётными модулями? Тренировочный, после твоего экзамена с Троекуровой, ведет себя также.

Капитан  пристально смотрел на меня, словно пытаясь понять, вру я или нет? Словно на моём лице он мог бы прочитать ответ.

В этой напряженной тишине раздался сигнал медицинского аппарата, оповещая о завершении процедуры.

— Я и сам бы хотел знать ответ на этот вопрос, — проговорил я. – Для меня это загадка.

Дина отключила меня от аппарата, вытащила иглу и прилепила пластырь.

— Спасибо, — ответил я ей.

А сердце начало биться. Я подумал о модуле, который я оставил на лётной площадке…

— Что ты чувствуешь, когда подключаешься к модулю?

— Всё! – внезапно для самого себя, резко ответил я капитану. – Я слышу, как работает двигатель, я его чувствую, словно он ко мне подключён! Когда симулятор разбивается, я чувствую, как корёжит металл, я ощущаю, что машина погибает…