— Это отлично, друг! – стараясь смягчить неловкость, сказал я. – Хорошая еда это плюс!

К тому же, если он тут останется, когда мы уедем… Ему нужна будет забота, чья-нибудь, приятная забота…

Мне не хотелось говорить эти слова вслух, они были грустные, поэтому, я промолчал.

Разместившись на полу, мы приступили к пиршеству, отмечая моё выздоровление и воссоединение нашей Банды. Я рассказал о встрече с капитаном, поделился разговором об услышанном, и про Троекурову тоже упомянул.

— Да уж, — проговорила Дина.

— Значит, Ира на воспиталовке, — грустно проговорил Тёма.

— Что-то в этом роде, — не стал я огорчать друга.

— Я слышал про такую программу, — сказал Паганель. – Это как исправительные работы.

— Ну, это не так и плохо, — подключилась Дина, — как могло бы быть.

— Это точно, — согласились мы.

Мы старались говорить деликатно, зная, что Ирка нравилась Тёме.

— Да, — согласился он, — могли вообще отдать под суд и отправить в колонию.

После некоторого молчания разговор ушёл в другое русло, чему я был рад. Мне надо было рассказать ребятам про хорошую новость.

— А ещё у меня и другая новость есть, — загадочно улыбнулся я.

— Да? Какая?

Я привстал со своего места, откинул одеяло с кровати и вытащил камуфляжную куртку с нашивками сержанта. Демонстративно надел куртку и вернулся на своё место.

— Новенькая! – не сразу заметив нашивку, восклицает Дина.

— Ага!

— Нифига себе! Данте, дружище! – орёт Тёмыч.