Схватив ручку, Катковский продолжил творить руками своего самого известного персонажа:
“Дирк был вне себя от ярости, ведь случилось самое страшное — его роман, его лучший magnum opus увяз в бесконечных самоповторах из-за незнания того, как именно раскрыть и ввести в повествование образ главной героини. Детектив извёл уже целую пачку бумаги, пытаясь подобрать нужные слова, но каждый раз, сидя в кресле на веранде своего загородного дома и перечитывая бесконечные стены из слов, он понимал, что даже будучи создателем совершенно ничего не знал о чарующей, манящей и роковой Бьянке ДеБлюр. Закрывая глаза, он отчётливо видел её длинные чёрные волосы, водопадом спускающиеся по мраморной коже и тонким плечам. Слышал её вкрадчивый голос, ловил каждое элегантное движение рук и ног, касался её высеченного из гранита личика. Он точно знал, как выглядит Бьянка ДеБлюр — её портрет в полный рост висел в гостинице воображения детектива. Но он понятия не имел, кто же такая на самом деле эта Бьянка ДеБлюр — не женщина, а воплощение тайны, загадка человеческой природы и самая страшная аномалия в жизни любого мужчины. И сколько бы чернил он не пролил, заправляя измученную постоянным клацаньем печатную машинку, а слова всё никак не помогали ему приблизиться к разгадке. Он столько раз смотрел в глаза опасности, столько раз глядел насквозь, подбирая ключ к сердцу самых страшных преступников, но оказалось, что наиболее выдающаяся загадка — это та, которую человек создаёт сам. Только творец может породить сплав всего самого необъяснимого в душе человеческой. И теперь роман остановился на мёртвой точке до тех пор, пока Дирк штурмом не возьмёт Бастилию. Пока он не разгонит туманы над природой прекрасной Бьянки ДеБлюр — не для читателя, но для самого себя. Но как этого добиться, как подступиться к этому монолиту?
