— А имя-то у него есть? — уточнил Итан, которого не особо радовали подобные истории.
— Ты глухой? Я ж тебе сказал — напился он до беспамятства. Ничего не помнит: ни имени, ни откуда родом, ни сколько мне должен за шапку.
— Мне все говорили новую жизнь начать, — вздохнул Лазарь. — Мол, тебе повезло, а ты обратно в бутылку залез и на улице остался. Да только разница какая? Всё равно сравнить нынешнюю жизнь не с чем.
— Ты не оправдывайся, всем ведь ясно, что ты просто боишься пробовать. А меня Хуго называют, раз уж знакомиться начали, — шмыгнул смуглый и протянул руку. Итан аккуратно пожал её и тоже представился из вежливости. — Я вот память не терял, к сожалению. Так бы, может, и у меня сейчас прозвище какое было-с. Ну а Сальвадора ты уже давно знаешь…
Хуго указал на улыбающегося шатена с самокруткой в губах, но Итан был готов поклясться, что видит столь странную персону впервые.
— Боюсь, что не знаю, — нашёлся он после того, как ещё раз оглядел прислонившегося к бойлеру мужчину: его ногти были разноцветные, одежда представляла смесь пёстрых тряпок, сальные волосы блестели, а ухмылка неприятно растягивала морщины. — Такого не забудешь.
— А ты, может, работы мои видал, — засмеялся Сальвадор, сминая пальцами пустую самокрутку. — Я какое-то время искусством промышлял, муралы рисовал, стихи летом на асфальте писал, фокусы девушкам показывал за поцелуй, хе-хе. А потом местные смекнули, кто им все стены краской мажет, и принялись гонять меня по всем районам. Пришлось временно на покой уйти, в глубокий андерграунд. Затаился, вдохновения набираюсь, новые знакомства завожу, чтобы потом вернуться с новой силой и сказать своё слово равнодушному миру. Жечь буду! Но Хуго не даст соврать — я по своей натуре если не артист, то художник точно. Искусство люблю больше, чем выпить.