Она вдруг негромко засмеялась сквозь слезы и, завертев головой, ласково проговорила:

– Ты не умеешь целоваться. Это так умиляет.

Я заулыбался и вновь ее поцеловал.

– Научишь, если выберемся отсюда, лады? – спросил я шепотом.

– А мы выберемся? – задала вопрос она таким тоном, словно именно я управлял нашей судьбой.

– Непременно.

– Тогда ты поймешь, что и я не профи. – она поцеловала меня, теперь только в щеку.

– Неля, послушай, пока Дима и Саша где-то здесь, я отведу тебя на первый этаж. Входную дверь они, вроде бы, закрыли, но я чем-нибудь разобью окно, и ты окажешься на воле, а мне нужно будет вернуться в свой класс, хорошо? Я не могу оставить друзей. Я пообещал, что вернусь.

– Я пойду с тобой.

– Нет, это опасно! – я стал гладить ладонями ее порозовевшие щеки.

– И что? Я не смогу убежать и просто бросить тебя в этом всем… Я пойду за тобой.

– Это очень опасно, Неля… А если что-нибудь случится.

– Пойми, куда пойдешь ты, туда и я. Если нам и суждено… погибнуть сегодня, то пусть нас убьют двоих. Это же ты! Ты сказал!

– Я сделаю так, что мы выберемся!

Вдруг завизжала сигнализация. Школьный звонок ударил по ушам, точно стараясь их порвать.

– Как-то поздновато они ее включили. – заметила Неля.

– Я подам жалобу, когда мы спасемся! – я обнял Нелю, – Мы дойдем до моего класса, встретимся со всеми и спрячемся.

– Все будет хорошо. – и не понятно, вопрос это был или утверждение.