– А сколько сейчас времени? – поинтересовался я, поглядывая по сторонам.

– Одиннадцать часов утра… Тебя ждать? – решительно спросил он.

– Сейчас, – зевая проговорил я, – Я просто только прос…

– Я жду снизу. – перебил Дима, после он как-то топорно развернулся и бросился в подъезд.

Тут же голова мамы высунулась из соседней комнаты.

– Это кто? – настороженно спросила она.

– Парень из одиннадцатого. – ответил я.

– Своенравный он. И невоспитанный.

***

Мы пробирались с Димой сквозь весеннюю чащобу. Было сыро и грязно. Снег еще кучками лежал на земле, перемешанной с омертвевшими сухими листьями. Дима разговаривал громко, никого не страшась. А я, уставший, шел за ним, окончательно убивая свои ботинки. Я больше слушал Диму, чем сам говорил, но порой я что-нибудь и вкидывал.

– Как ты вообще узнал номер моей квартиры? – например, в один момент спросил я; я и прежде спрашивал, но Дима пропускал мой вопрос.

– Наблюдения! – воскликнул Дима и сломал ветку, чтобы продвинуться дальше; я не понимал, куда он ведет меня, но смиренно шел следом.

– Это пугает. – признался я.

– У тебя номер твоей квартиры на ключах записан, ты их доставал при мне. Дом я и так знал. Все просто. Мне ничего и узнавать не пришлось. Ты сам себя слил.

Мы стали взбираться куда-то наверх. Мои ноги ныли. Я не сразу понял, куда мы идем, но совсем скоро, обернувшись, я целиком увидел городок, в котором жил. Он мог уместиться на ладони. Городок мой был не очень большим и находился в низине, а вокруг: холмы, серые слоистые облака, голые деревья, дует легкий успокаивающий ветерок; на холмах снег уже растаял, ощущалось естественное перерождение природы. Дима все шел, а затем, в один момент, взобрался на какую-то глыбу и протянул мне руку. Я вновь обратил внимание на его ногти и шрам.