Дикие дети
Главы 18-19. (Последние главы)

Глава 18 Старый дом Калининых

8 лет назад

Вдоль железной дороги к станции шла семья. Семья эта состояла из трёх человек: мама с двумя сыновьями. Младший, которому на вид было всего года три, весело скакал, держа маму за руку. Он восторженно говорил что-то ей, но она не слушала. Лишь изредка она кивала и говорила что-то вроде: «Да, здорово!», «замечательно», «молодец». Внимание её было рассеяно, она явно была погружена в свои мысли. И старший сын, лет шести, это понимал. Он был напряжён и насторожен.

— Мама, куда мы идём? – весело спросил младший.

Но мама не ответила. Только взглянула на него быстро и ускорила шаг.

— Да на поезд мы идём, на поезд! – раздражённо сказал старший.

— На поезд? Зачем на поезд? Мама, мы что, уезжаем? Куда?

Старший сын навострил уши. Ответ на этот вопрос явно интересовал его не меньше, чем его брата. Но мама снова не ответила. Она только подтолкнула мальчиков в спины.

Взглянув на часы, она вдруг побежала. Мальчики за ней не поспевали, а она раздражалась, возвращалась за ними и всё подгоняла, подгоняла их. Недовольная контролёрша у входа сказала им что-то про опоздания и проводила внутрь вагона. Там всё продолжалось точно так же: мама молчала и нервно теребила свою сумку, младший сын весело болтал о чём-то своём, а старший раздражённо прерывал его.

Когда они приехали, мама грубо взяла сыновей за руки и повела куда-то. Теперь даже младший сын посерьёзнел и замолчал. Они пришли к какому-то большому зданию, напоминающему школу. Старший сын, который в отличии от своего брата уже умел читать, прочёл вывеску над дверью и ужаснулся. Вывеска гласила: «ДЕТСКИЙ ДОМ».

Наши дни

Как только мы вышли на вокзале Волгограда, Денис сразу повёл меня куда-то.

— Куда мы идём? – спросила я.

— В мой старый дом. Я раньше здесь жил. Мы раньше здесь жили: я, Гриша и наши родители. Но папа бросил нас. А мама… она должна была остаться жить в том доме. Я надеюсь на это.

— И ты помнишь дорогу? Тебе ведь тогда было всего, — я быстро посчитала в голове, — три. Три года.

— Гриша помнил. Когда я подрос, я выяснил у него адрес. Потом Антонина Васильевна по моей просьбе распечатала карту Волгограда. Я изучал её днями на пролёт, представляя, как однажды вернусь сюда и приду к маме. Наверное, теперь я знаю этот город наизусть.

— Но как ты оказался в детдоме? Да ещё и в другом городе.

— Да, неважно. Понимаешь, мама была очень расстроена из-за развода с отцом и… Это правда не имеет значения.

Я кивнула.

Денис вёл меня и шептал что-то себе под нос, вспоминая дорогу. Иногда мы возвращались, когда он понимал, что пошёл не туда. Я старалась не мешать ему, а потому молчала всю дорогу. Наконец, мы пришли. Дом Калининых оказался небольшим частным домиком. Конечно, не таким богатым, как у Алексеевых, но тоже двухэтажным. На крыльце в кресле-качалке сидела девушка. Я сразу поняла, что это и есть мама Дениса. Она была ещё достаточно молода, но в волосах проглядывала седина, и глаза… Глаза были старыми и пустыми. Они смотрели куда-то вдаль и явно ничего там не видели.

— Мама! – Денис бросился к ней, — мама, мама, ты слышишь меня? Слышишь?

— Тимур? – спросила девушка, не отводя глаз от точки где-то вдалеке.

Её голос меня очень напугал. Он был каким- то загробным, жутким и надрывным.

— Мама… — Денис взял её за руку.

— Ты можешь вернуться, Тимур. Я отправила детей в приют, они нам больше не помешают.

— Я не Тимур. Мама, это я, Денис!

— Не Тимур, — протянула девушка и замолчала.

По щеке Дениса покатилась слеза.

— Мама! Мама, слышишь меня?

— Тимур?

— Нет, я не он, я не Тимур! Я твой сын, мама, я Денис!

— Не Тимур? – она впервые повернула голову к Денису, но, кажется, всё равно его не увидела, — тогда зачем ты пришёл?

— Зачем? – Денис тяжело сглотнул, — я… я хотел увидеть тебя.

Но девушка не ответила. Она опять молчала и бессмысленно смотрела в одну точку.

— Бесполезно, — Денис опустил голову, — неясно, как она вообще дожила до своего возраста в таком состоянии.

— Денис, мне очень жаль, — произнесла я, но он меня не слушал.

— Тимур – это мой отец, — объяснил он, — видимо, она не выдержала его ухода. Наверное, он ушёл из-за нас с Гришей. А она, — Денис кивнул на свою мать, — решила, что вернёт его, если… если избавится от нас. И избавилась. Отправила нас в детский дом, да ещё и в другом городе, для надёжности. А потом сошла с ума.

— Денис, мне правда очень жаль.

— Это Гришина, — сказал он неожиданно.

Я не сразу поняла, что он имеет в виду, но потом увидела в углу, в который он смотрел, запылившуюся золотую медаль.

— Это Гришина, — повторил Денис, — по стрельбе из лука. Его отец учил стрелять и очень гордился, когда Гриша победил.

— Ты это запомнил?

— Нет. Гриша рассказывал. Он очень любил и уважал отца, был к нему привязан, больше, чем к маме. Хотя отец не проявлял к нам внимания. Всё, что я о нём помню, это бесконечные крики. В любом случае, эта медаль для Гриши – память об отце.

— Мы должны её вернуть.

Денис просто кивнул. Он как всегда всё понял. Он понял, что мы не можем не вернуть Грише медаль, понял, почему я так говорю, понял, что если мы вернёмся, нас заберут обратно в детский дом. Понял.

Глава 19 Возвращение

— Возьми её лучше ты, — сказала я Денису, — уверена, что Гриша не хотел бы, чтобы я прикасалась к его памяти.

— Лиса, у меня нет карманов. А если я буду нести её в руках или в сумке, то могу потерять. Так что бери ты.

— Ладно.

Я взяла медаль настолько бережно, насколько могла, когда речь шла о Гришиных вещах. Не без труда я прогнала из головы воспоминания, о том, как он швырял Мишутку, открывал мою шкатулку и смеялся над фотографиями моей мамы. Я положила медаль в карман так, чтобы всё время чувствовать её и не потерять.

В тот же день мы сели на электричку. Там мы встретили Кирилла, который возвращался в родной город, и рассказали ему, что тоже возвращаемся туда. Возвращаемся в детский дом.

***

— Вы? Почему вы здесь? – недоумевала Екатерина Фёдоровна.

— Нам нужно отдать кое-что Григорию Калинину.

— Что? Зачем? – Екатерина Фёдоровна потрясла головой, как будто отгоняя назойливую галлюцинацию, — Где ваши опекуны?

— Нам нужно отдать кое-что Григорию Калинину, — повторила я.

— Что отдать?

— Это вас не касается, — сказал вдруг Денис.

— Что?! Да что ты себе позволяешь, дрянной мальчишка?

— Не смейте называть его так, — с нажимом произнесла я.

Директор закипела от возмущения.

— Да что вы оба о себе возомнили? Где ваши опекуны? Зачем вы здесь?

— Нам нужно отдать кое-что Григорию Калинину.

— Это я уже слышала.

— Тогда зачем переспрашиваете?

Я попыталась пройти мимо Екатерины Фёдоровны, но она перегородила мне дорогу.

— Где Алексеевы?

— Пропустите её, — сказал Денис.

— Где. Ваши. Опекуны?

— Нет у нас опекунов! – я не придумала, что соврать, — Мы сбежали от Алексеевых, съездили в Волгоград, взяли оттуда одну вещь, и теперь нам нужно отдать её Григорию Калинину.

— Пусть он идёт, — директор кивнула на Дениса, — а ты останешься и заполнишь документы о приёме вас в детский дом.

Я знала, что никакие документы ей для этого не были нужны, и она просто хотела посмотреть на то, как я их заполняю.

— Никогда.

— Даже так?

— Никогда я не позволю Денису одному идти к этим зверям.

— К каким ещё зверям?

— К Григорию Калинину, Михаилу и Георгию Камнеломовым, Кристине Степаненко и Роману Белобрысому, простите, не знаю, какая у него фамилия!

— Вы имеете в виду Романа Вязова? – возмутилась директор, — и чем он, интересно, вам не угодил?

Денис расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и показал Екатерине Фёдоровне шрам от столового ножа.

— Это была случайность, — парировала директор, — и его за это наказали.

— И во время этого наказания, — ответил Денис, — Ромка совершенно случайно вылил на меня тарелку горячего супа.

— Верно.

Екатерина Фёдоровна так увлеклась спором, что забыла меня сдерживать. Воспользовавшись этим, я схватила Дениса за руку и рванула вперёд, в коридор детского дома.

О, как же давно я здесь не была, как давно не видела этих бесконечных дверей! Взглянув на Дениса, я поняла, что он думает о том же. На этот раз я поняла.

Знакомая комната, знакомая дверь, которую я всегда обходила стороной. А теперь мы вместе с Денисом бежим прямо к этой двери.

Второй этаж, поворот налево, третья дверь. Распахнув её, мы увидели всю ненавистную команду и ещё какого-то незнакомого мальчика. Мальчик был весь в слезах и, не заметив нас, затараторил:

— Я случайно, я не хотел. Отпустите меня, я не винова-ат!

— Да заткнись ты! – Гриша смотрел прямо на нас. Вы. Почему вы здесь? Зачем вы здесь?

Воспользовавшись всеобщим замешательством, заплаканный мальчик выскочил из комнаты. Но Гриша не обратил на это внимания.

— Мы пришли к тебе.

— Ко мне? Смотрите-ка, они пришли ко мне! Мой ненавистный брат и главный враг пришли ко мне. Тоже мне, возвращение блудных детей! Зачем же, интересно, вы пришли ко мне?

— Нам нужно с тобой поговорить. Желательно, без посторонних.

— Поговорить? Василёк, ты серьёзно думаешь, что я в это поверю? Джордж, Майкл…

Близнецы схватили нас и развели в разные стороны. Денис тщетно пытался дотянуться до моего кармана, в котором лежала медаль.

— С Денисом можно разобраться и попозже, — сказал Гриша, — начни с Василька, Рома.

Рома, стоявший до этого в дальнем углу комнаты, подошёл ко мне и улыбнулся. Мне даже представлять не хочется, что бы он со мной сделал, но вдруг:

— Медаль! – закричал Денис, как резаный.

— Что? – Гриша побледнел.

Ромка замер в ожидании сигнала. Но сигнала не было.

— Мы были в Волгограде, — затараторил Денис, — и навещали наш дом.

На лице Гриши в один миг сменилась тысяча эмоций.

Денис продолжал:

— Я нашёл твою медаль, и Ли… Василиса сказала, что мы должны вернуть её тебе.

— Вы врёте, — сказал Гриша, но по его лицу было видно, что он нам верит.

В правом кармане, — произнесла я.

Гриша уставился на меня, а Ромка тут же полез в мой карман.

— Убери руки! – закричали мы с Гришей, неожиданно дружно.

— Что? – возмутился Ромка.

— Это Гришина вещь, и только он имеет право её трогать, — пояснила я.

— Тогда почему она лежит в твоём кармане?

— Мы с Денисом её только доставили. В целости и сохранности. Думаю, Гриша не против.

Джордж и Майкл нас всё ещё не отпускали, и Гриша не давал им такого сигнала. Он медленно подошёл ко мне и извлёк из моего кармана золотую медаль по стрельбе из лука.

— И это всё? – разочаровался Ромка.

Гриша его проигнорировал.

— Почему вы сделали это? После того, что я делал с вами, почему вы сделали это для меня, жертвуя своей свободой?

— Каждый человек имеет право на память. И то, что мы враги, не должно лишать тебя его.

Джордж и Майкл отпустили нас без сигнала, и Гриша не стал их останавливать. Мы вышли из комнаты и пошли на первый этаж, ожидая увидеть там Екатерину Фёдоровну с готовой речью для нашего «ареста».

Но вместо неё там стоял человек, которого мы меньше всего ожидали увидеть.

— К сожалению, — сказал Кирилл, — я не могу вас усыновить, потому что живу один. Пока. Но через неделю мы с Сашей вас заберём. Вам осталось пожить здесь всего неделю. Сможете?

Я посмотрела на Дениса. А он понял.