-О, господи! – расхохоталась я. – Я пошутила, сэр! Разумеется, я знаю, кто такой Констебль, и мне всегда нравились его пейзажи. Как и этот вот, что на самом большом полотне. Чудесный просто!.. Удивительная мягкость оттенков и покой…

Мистер Хадсон поглядел на меня поверх своих «кошачьих» очков, а скорее, смерил долгим взглядом.

-Вам правда нравится?

-А зачем мне врать?

Я расставила блюда на столе, подхватила тарелку хозяина и, немало не смущаясь, положила мяса и картофеля.

-Подливки побольше? Как вы любите?

-Если можно, то побольше… Вы могли просто попытаться умаслить меня, восхищаясь моими картинами.

-А они ваши? Я полагала, что они, как и обстановка, достались вам «в наследство» от прежних хозяев. Впрочем, вряд ли, Констебля можно оставить в довесок к дому!

Мистер Хадсон рассмеялся и помог мне сесть.

-Картины мои. – Он сел напротив и с удовольствием принюхался. – Хотя, кое в чем вы правы – они и в самом деле достались мне в наследство.

Он вздохнул.

-В наследство от моего лучшего друга. Вот он был истинным знатоком искусства, очень тонким и очень одаренным человеком!.. Впрочем, о нем когда-нибудь потом.

-Когда мне удастся заслужить ваше доверие? – вякнула я и немедленно пожалела о своих словах.

Я не могла видеть его глаз за темными стеклами очков, но готова была поклясться, они почернели после моего вопроса. Мистер Хадсон замер с вилкой в руке, потом поднял на меня лицо.