Я не уловила иронии в его голосе. Я вообще плохо понимала, о чем они говорят. Мало того, что мои чувства и мысли все еще находились в полном смятении, так еще и радио в салоне звучало довольно громко.

-Ни с какой! – рассмеялась Хелена, чтобы сгладить неловкость. – Но я просила не гнать вовсе не потому, что не доверяю вам или попросту боюсь ездить быстро. О, нет! Я сама еще та лихачка! Но в том-то и дело, что я очень люблю ездить на машине, особенно по живописной местности и в хорошую погоду. Такую вот, как нынче. Это же прелесть просто – удобно развалиться на этих замечательных сидениях и глазеть в окно, любуясь и мечтая! Согласны со мной?

-Вполне! – весело отозвался Хадсон. – Хорошо, уговорили – я не стану гнать, и вы сможете получить удовольствие от поездки… А вы, мисс Уотсон? Что-то вы так ничего и не сказали по предмету нашего разговора с мисс Картрайт.

-Я… Я тоже думаю, что не стоит ехать слишком быстро, — пробормотала я. – Правда, у меня несколько иная причина так думать.

-Интересно! Какая же? – тут же ухватился Хадсон. – Может, ВЫ боитесь скорости?

-О, нет… Мне не хочется торопиться.

-Торопиться попасть на праздник? – уточнил Хадсон.

-Именно.

И я отвернулась, давая понять, что не хочу продолжать разговор. Незаметно для себя я скоро уснула, и меня разбудила Хелена, когда мы уже сворачивали на узкую дорогу, ведущую, как она пояснила, к «рыбачьему» домику. В окна машины справа я увидела реку, высокий берег над ней, а слева поляны в островках ивовых деревьев, заросшие высокой травой. Мы приближались к росшим, казалось, прямо на дороге высоченным тополям, но дорога свернула, тополя остались справа, а наша машина обогнула их, и из-за тополей, точно, из-за стены, вынырнул очаровательный дом, каких очень много в английских деревнях. Темного кирпича с белой отделкой у окон и белой дверью, дом был окружен лужайкой и живой изгородью, у ворот которой уже стояли четыре автомобиля.