— Эсеры? – переспросил генерал. – Что-то я впервой слышу о таких. Кто же это?

Дрон лишь вопросительно пожал плечами, в то время, как часы начали звенеть из дома генерала. Это напомнило ему о том, что надо спросить о том, что случилось с его домом…

— А с моим что случилось? – спросил Константин, поглядывая на часы.

— С твоим… разграбили те же неясные эсеры и… крестьяне. А! нет, погоди, я вспомнил, что с нашими домами случилось! – сказал Дрон, начиная немного укоризненно смотреть на свою супругу, которая только что выбежала из избы. – Так вот, там, вроде как, были крестьяне и баре. Баре.., вроде в военной форме, там среди них ещё какой-то высокий фигурировал, с бородкой такой, немного рыжеватой… Но ладно, суть в другом. Они сначала разбили стёкла, а потом, уже с помощью крестьян, подожгли всё. Часы твои, вроде, тоже разбили, но как видно не полностью. 

Константин это слушал спокойно до той поры, когда услышал описание одного человека. Подобное описание он уже слышал ранее от Михаила. Но ошарашило его гораздо более именно тот факт, что его же, ранее якобы теперь казалось преданные ему крестьяне разграбили его же дом. Но вскоре он пришёл в себя и сел. 

Чай, налитый из самовара, который также из-за его стерильной жёлтой чистоты можно было использовать и как зеркало, был достаточно крепок. Самовар понравился генералу, но чай тоже был неплох.