— А, хорошо. Просто мне иногда кажется, что вы ощущаете свои корни с Пруссией и поэтому, при любом удобном случае, можете туда эмигрировать 

— Вы в чём-то правы. Но мы – не ренегаты и не трусы, чтобы убегать на территорию враждебного государства, хотя она и связана со мной своими традициями.

Наступила историческая дата для России. 17.10.05. 

На улице дождь. Никто из этих четверых не выходит на улицу. Пьер хотел увести лошадей в укрытие, но его остановил Константин.

— Надобно включить радио. – Думает Михаил. – Хотя нет, там сейчас дождь и может ударить молния. Ну на фиг.

Вскоре, через полтора месяца, пришли одновременно две хороших новости: Константина Николаевича отпускают и приехал Александр Скавронский.

— Война закончилась, Костенька. – Говорит он ему, закуривая. – Твоего силуэта не было особо видно…

— Неудивительно, Саня, меня отправили в больницу. – Говорит тот, после чего указывает на Михаила. – Знаешь моего брата? Вот всё из-за его шуточек.

— Михаил Николаевич Белов, дай-ка вспомнить… – Призадумался тот не на шутку. – Кажется, знаю.

— Да, да, все знают Белова – агитатора марксизма среди дворян Центральной России. – Говорит сам о себе он же. 

— Ага, значит, марксист? – переспрашивает Генрих. – Я думал вы – меньшевик. 

— Ты кто? По политическим. – Спрашивает, закуривая тот.

— Большевик, даже лучше что у нас на этой почве не будет конфликтов.